Собака, которая спасла мир

Она выводит нас из зала управления, проходит вдоль стены павильона и отдёргивает плотную чёрно-зелёную штору. За ней располагается круглое окно, закрашенное чёрной краской. Она распахивает его, и темноту заливает яркий свет, заставляя нас щуриться и бросая на пол белый овальный отблеск. На плоской крыше прямо под нами установлен огромный спутниковый приёмник, примерно два метра в ширину и более-менее незаметный со стороны улицы.

– Только посмотрите на это! – гордо говорит доктор Преториус.

Мы с Рамзи хором говорим:

– Хм-м-м!

и:

– Ого! – хотя – для нас – это просто спутниковая тарелка. Доктор Преториус тычет в неё длинным указательным пальцем.

– Каждые девяносто минут и примерно на десять минут эта крошка ловит прямой видеосигнал сверхвысокой чёткости от американского военного спутника Хокинг II. Слыхали о таком? – Мы мотаем головами, и доктор Преториус испускает негромкий вздох. – Хорошо. О нём не полагается знать широкой общественности. Это самый мощный в своём роде спутник на Земле. Или, точнее, над Землёй. И на тот случай, если вам интересно, как я получаю доступ к такому сигналу…

(Нам неинтересно. «Вы забываете, что мы всего лишь дети», – хочется сказать мне.)

– …тогда я просто отвечу: большие деньги дают большие возможности. Ха! – Доктор Преториус отворачивается от нас, чтобы закрыть окно, и я вижу, что она улыбается себе под нос, довольная своим изречением про деньги.

– Давайте, не тормозите. – Она снова уходит, возвращаясь в зал управления, а там останавливается и указывает на чёрный металлический ящик размером примерно со стиральную машину, с парой мигающих огоньков. Я видела его в прошлый раз, но особого внимания не обратила.

– Слышали про квантовые компьютеры? – спрашивает она. – Кванты, как их называют? Ну так вот, познакомьтесь с самым мощным из них в Европе, а может, и во всём мире. Я называю её Малышка.

На этот раз наше с Рамзи «Ого!» искреннее.

– Оно… оно работает? Серьёзно? – восхищённо спрашивает Рамзи.

Доктор Преториус не спешит. Она выпрямляется и кивает – медленно, с глубоким удовлетворением, и её тёмная кожа рдеет от гордости.

– На все сто процентов, приятель! Даже эти олухи из НАСА и Кембриджского университета лет на десять отстают от старой Эмилии Преториус и её Малышки. – Она нежно похлопывает сияющий корпус и улыбается, снова поворачиваясь к столу.

Мы с Рамзи продолжаем таращиться на Малышку, супермощный компьютер, а доктор Преториус начинает колошматить по клавиатуре как сумасшедшая.

Я ловлю себя на том, что поднимаю руку, будто я всё ещё в школе. Рамзи ухмыляется, и я опускаю руку.

– Простите, доктор Преториус?

Она перестаёт стучать по клавиатуре и поднимает взгляд. Она была так поглощена своим занятием, что, кажется, почти удивлена меня увидеть.

– Что такое, ребёнок?

– Вы говорите, что вот это всё… этот Большой Эксперимент, он новый и ещё не тестировался?..

– Да, да. И что?

– Так… почему бы вам не протестировать всё самой?

Она так прищуривает глаза, что они превращаются в щёлки, и сжимает губы, и я задумываюсь, не ляпнула ли я что-то не то.

– Я не могу, – наконец говорит она. – Поэтому-то вы мне и нужны.

Глава 20

– Что в нас такого особенного? – удивлённо спрашиваю я.

Доктор Преториус встаёт из-за длинного стола и подходит к нам с Рамзи. В этот момент моё сердце начинает биться чаще: не разозлится ли она на мой вопрос.

Но вместо того, чтобы злиться, она снова берёт велосипедный шлем и переворачивает его, демонстрируя металлические пупырышки и узелки внутри. Потом печально качает головой.

– Видишь вот это? – Она указывает на красные точечки, усеивающие всю внутреннюю поверхность шлема между другими пупырышками. – Это приёмники. Они распознают минутные импульсы, которые генерирует твой мозг, когда что-то воображает, и передаёт их в созданные компьютером образы. У меня есть теория, что именно эти крошечные электрические заряды сделают виртуальное будущее таким правдоподобным – даже практически неотличимым от реальности.

– Я всё равно не понимаю, почему вы сами не можете этого сделать? В смысле… – Я провожу пальцами по внутренней стороне шлема, силясь понять, что она хочет сказать.

– Пока твой мозг растёт, Джорджи, эти импульсы наиболее сильны и многочисленны, – объясняет доктор Преториус, очень чётко выговаривая слова. – Гибкий детский разум, а? Мы всегда знали, что это нечто чудесное – даже могущественное. Но мы и понятия не имели, насколько. Только очень юный человек может испытать то, что я создала. Только юный человек сможет… увидеть будущее, которое генерирует система. Я слишком, слишком стара.

Я размышляю над этим, когда Рамзи хлопает в ладоши и восклицает с сияющим взглядом:

– Я понял! Вы имеете в виду, что это всё работает на воображении!

Доктор Преториус светится от удовольствия и смеётся своим восходящим смехом:

– Ха-ха-ха-ха-а-а! Ты прав – или по крайней мере отчасти прав! Какая чудесная формулировка, молодой человек!

Рамзи заливается румянцем.