Собака, которая выла

— Но тут, — продолжал Перри Мейсон, — что-то случилось, и Артур Картрайт передумал. Он выяснил, что бессмысленно завещать имущество жене Пауле, и захотел оставить его другому лицу, так как не чаял остаться в живых. Конечно, он поддерживал связь с Бесси Форбс и знал, что она в городе, поэтому и сделал ее наследницей.

— Почему вы решили, что он поддерживал связь с Бесси Форбс? — спросила Делла Стрит.

— Потому что таксист говорит, что Бесси Форбс просила его позвонить по номеру Паркрест, 62945, а это номер Картрайта, и передать Артуру, чтобы тот пришел в соседний дом к Клинтону. Это доказывает, что она знала, как найти Картрайта, а Картрайт знал, что она знает о его месте жительства.

— Понимаю, — сказала Делла Стрит, помолчала и добавила: — Вы уверены в том, что миссис Картрайт не сбежала с Артуром Картрайтом, бросив Клинтона Форбса, как она бросила Картрайта в Санта-Барбаре?

— Да, — ответил он, — почти наверняка.

— Почему?

— Ту записку, — ответил он, — писала не Паула Картрайт.

— Вы и в этом уверены?

— Почти наверняка. Почерк примерно тот же, каким заполнили бланк телеграммы, отправленной из Мидвика. Мне прислали из Санта-Барбары образцы почерка миссис Картрайт, и одно с другим не сходится.

— В окружной прокуратуре об этом знают? — спросила она.

— Не думаю.

Делла Стрит внимательно посмотрела на Перри Мейсона.

— Это почерк Тельмы Бентон? — поинтересовалась она.

— У меня несколько образцов почерка Тельмы Бентон, но ни один даже отдаленно не напоминает почерка на записке и на телеграфном бланке.

— Тогда миссис Форбс?

— Нет, это не ее рука. Я устроил, чтобы она написала мне из тюрьмы.

— Вы читали редакционную в «Кроникл»? — спросила она.

— Нет. О чем она?

— В ней утверждается, что в свете драматического и неожиданного поворота событий, ставящего под сомнение свидетельство водителя такси, ваш святой долг — предложить обвиняемой выступить с показаниями, чтобы объяснить свою причастность к этому делу. Редакция заявляет, что подобное интригующее молчание правомерно, когда речь идет о закоренелом преступнике, которого судят за преступление, совершенное именно им, о чем всем прекрасно известно, и который пытается сыграть на своих конституционных правах, но совершенно неприемлемо в отношении такой женщины, как миссис Форбс.

— Я передовицы не читал, — заметил Перри Мейсон.

— Она как-то скажется на ваших планах?

— Разумеется, нет, — заявил он. — Я защитник на этом процессе и ставлю свои суждения и оценки на службу жизненным интересам клиентки; до суждений редактора какой-то газеты мне дела нет.

— Все вечерние газеты, — продолжала она, — распространяются о беспримерном мастерстве, с каким вы повернули разбирательство. Отмечают, что развязка первого дня стала его драматическим завершением и бросила тень на показания таксиста еще до того, как обвинение успело выстроить дело.

— Особого мастерства, в сущности, не потребовалось, — возразил он. — Клод Драмм сам напросился. Он попробовал выкрутить руки моей свидетельнице, а я такого не потерплю. Я ее сцапал и повел к судье заявить протест. Я знал, что Драмм собирается обвинить меня в нарушении профессиональной этики, и хотел разобраться с ним прямо на месте, не откладывая на потом.

— Что подумал судья Маркхем? — спросила она.

— Не знаю и знать не желаю. Зато я знаю свои права и на том стою. Я сражаюсь, защищая клиентку.

Она внезапно подошла к нему вплотную и тронула за плечо.

— Шеф, — произнесла она, — один раз я в вас не поверила, но хочу, чтобы вы знали — больше такого не повторится. Правы вы там или нет — я на вашей стороне.

Он улыбнулся и похлопал ее по плечу:

— Хорошо, хорошо, садитесь-ка в такси и езжайте домой. Если меня будут спрашивать, вы не знаете, где меня искать.

Она кивнула и вышла, на этот раз не задержавшись в дверях.

Перри Мейсон подождал, когда она выйдет из лифта на первом этаже, выключил свет, надел пальто, заклеил конверт, взял портативку и спустился к машине. Приехав на другой конец города, он опустил письмо в почтовый ящик, а потом кружным путем поехал к водохранилищу в горах за городом. Он проехал вдоль берега, притормозил и, размахнувшись, забросил машинку в воду. Когда над поверхностью взметнулся фонтанчик, Перри Мейсон уже выжимал скорость.

Глава XIX

Батареи все еще уютно урчали, когда Перри Мейсон начал у себя в конторе разговор с Полем Дрейком:

— Поль, мне нужен рисковый парень.

— У меня их полно, — ответил Дрейк. — Что от него потребуется?

— Позвонить Тельме Бентон, представиться репортером из «Кроникл» и сказать, что главный редактор дал «добро» на выплату десяти тысяч долларов за исключительное право напечатать ее дневник в том виде, в каком она его представит.

Пусть он договорится с Тельмой Бентон о встрече там, где может посмотреть этот дневник. Она может принять его одна или с кем-то. Сомпеваюсь, чтобы она отдала дневник для прочтения, но взглянуть на него позволит.

Пусть этот парень откроет дневник на 18 октября и вырвет страницу.

— Что ты хочешь найти на этой странице? — спросил сыщик.

— Сам не знаю.

— Она поднимет крик.

— Конечно.

— Что могут сделать за это с моим человеком?