Собака по имени Лада

– Не понравилось мне, Игорь, что Евгения вынюхивает что-то в моё отсутствие. И взгляд её сегодня мне совсем не понравился. Как будто она меня в чём-то подозревает.

Игорь удивлённо на него посмотрел.

– Так она давно уже сторожит вас, как бдительная овчарка доверенную ей овечку.

– Зачем? – открыл глаза шеф.

– Ну, вы даёте, Дмитрий Александрович. Неужели непонятно? – в свою очередь удивился заместитель. – Это же элементарно. Вы ведь у нас мужчина хоть куда. А как вы опять женитесь, да народите ещё детей? И кто тогда унаследует ваш шикарный дом?

– Ты так думаешь?

– Уверен, Дима, – печально покачал головой друг, забыв о принятой форме обращения. – Мне тебя очень жаль, но ты пригрел на своей груди змею, да не одну.

– Но Сонечка ведь совсем ещё ребёнок, она ничего в этом не понимает.

– Поверь мне, Дима, дело обстоит именно так, как ни прискорбно это признавать. А змееныш, каким бы маленьким он ни был, всё равно способен ужалить, и очень быстро превращается во взрослую змею.

В справедливости слов Игоря Дмитрию Александровичу довелось убедиться очень скоро. Ближе к вечеру в пятницу, когда он уже, не выдержав, позвонил Лине, и они договорились снова поехать в тайный домик в лесу, у него в кабинете объявилась Евгения. Она была очень расстроенная и чуть не плакала. Рассказала отцу, что Сонечка приболела, капризничает, а им с Пашей надо срочно отлучиться на выходные. К бабушке девочка отказалась ехать наотрез.

– Ты не возьмёшь её к себе на выходные, папа? – с надеждой спросила дочь, – малышка так любит тебя и обожает твой дом.

Пришлось перезванивать Лине и давать отбой. А ему так хотелось побыть с ней, насладиться ею, покоем, тишиной и немного освежить душу. Лина тоже огорчилась, это было слышно по голосу, но ни на чём не настаивала, конечно, не в её это привычках, как он понял.

Появившаяся в его доме внучка больной, однако, не выглядела. Она весело скакала по дому, но, уловив удивлённый взгляд деда, притихла.

– У меня головка болит, – пожаловалась она, – и забралась на диван к нему под бок.

Посидела тихонько несколько минут, потом не выдержала.

– Ты меня, правда, любишь, деда? Больше всех на свете любишь? – заглянула она ему в глаза.

Он кивнул. Малышка удовлетворённо улыбнулась.

– Значит, это правда. Мне мама говорила, что я для тебя дороже всех, и этот дом ты построил для меня.

Дмитрий Александрович оторопел.

– Нет, Сонечка, этот дом я построил для себя, детка, – возразил он.

– Но когда ты умрёшь, я ведь буду в нём жить?

– А я не собираюсь ещё умирать, маленькая, – невесело рассмеялся он. – Мой отец вон до восьмидесяти девяти лет дожил, и я не намерен от него отставать. Когда это случится, ты давно уже взрослой будешь, и у тебя будет свой дом.

Девочка глянула недовольно, но спорить с дедом не стала. А он глубоко задумался. И мысли его были далеки от приятных. Так вот, значит, до чего дошло. Уже и ребёнок о его смерти думает. Хороша семейка, ничего не скажешь, хороша. Турнуть бы их всех подальше и забыть. И зажить своей жизнью. И привести сюда Лииу. И быть с ней здесь полностью счастливым, по самые уши наполниться счастьем. Но сделать это он вряд ли сможет, к сожалению, как бы ему этого ни хотелось. Слишком крепкие узы связывают его с дочерью и внучкой. Даже осознав их такой горячий интерес к его дому, он всё равно не сможет от них отказаться. Поздно. Его уже посадили на цепь, как дворового пса.

5

Дальше события развивались и вовсе ненормальным образом. Отказаться от встреч с Лиой Дмитрий Александрович теперь уже не мог. И чем дальше, тем крепче врастал в эту потребность видеть и ощущать её рядом. Но и в дом к себе пригласить не решался, хоть и хотел, теперь уже хотел. Он знал, что Евгения способна принестись к нему в любое время, хоть среди ночи, если почует неладное. А чутьё у неё на эти дела, как у хорошей ищейки.

Когда он после своего так внезапно сорванного уик-энда на природе заявил дочери, что больше нянькой для Сонечки быть не сможет, как бы ни любил ребёнка, – ведь он всё же мужчина, и у него есть свои важные мужские дела, – она мило извинилась, что нарушила его планы, и пообещала больше такого не делать.

– Я не хотела, папа, поверь, – глаза смотрели открыто и честно, – но обстоятельства меня связали по рукам, а больной ребёнок согласился ехать только к тебе.

Он тогда молча проглотил эту явную ложь, но осадок на сердце остался.

Потом пришёл следующий уик-энд, и он был настолько прекрасен, что закрыл собой всё, что только было плохого в его жизни. Радость от общения с Линой, её безыскусная нежность и разгорающаяся как факел в ночи страсть, стоило только ему взглянуть на неё горящими глазами, омыли его исцеляющим дождём. Он наивно мечтал всегда, всю жизнь проводить так свои выходные, совершенно забыв, что домик в лесу не был его собственностью, а доставался ему лишь время от времени. И начисто упустил из виду, что в собственном доме он встречаться с любимой женщиной не может. А когда получил отказ на очередной уик-энд, опешил. И что ему теперь делать?

Этот вопрос он озвучил, когда возмущённо делился с Игорем своей неудачей.