Собаки и тайны, которые они скрывают

Мэри никогда не симпатизировала мопсу. Она ни разу не ответила на его призывы, в отличие от многих сук, которые отдаются либо более чем одному кобелю за раз, либо разным самцам в разные дни, в результате чего щенки одного помета имеют разных отцов. Мэри так заботливо берегла себя для Миши, что, выходя на улицу, чтобы помочиться, не оставляла меток, как это часто делают самки в течке. В последующие годы, когда у нее уже не было Миши, она вовсю афишировала свое сексуальное состояние. А в более поздние годы она продемонстрировала готовность принять других собак (однако Бинго так и остался обделенным).

Со дня знакомства Миша и Мэри ели вместе, выходили на прогулку вместе и спали бок о бок. Когда хозяева Миши пришли забирать его после предварительного визита домой, его пришлось тащить, а через час он вернулся, перепрыгнув через свой забор. Затем он выпустил Мэри из нашего двора, прокопав лаз под забором, и она стала его спутницей в путешествиях. Они пропадали целыми днями, а иногда даже уходили на всю ночь, и по утрам я обнаруживала их спящими на крыльце. Когда мы были вынуждены не выпускать Мэри из дома из-за закона о поводке, она ждала своего супруга у двери, а когда он входил, она быстро подходила к нему и зарывалась носом в его мех. Миша при этом стоял неподвижно, терпеливо ожидая, пока она изучала его. Кстати, именно поэтому собаки катаются на наших вещах. Это очень социальные существа. Они приносят запахи домой и делятся информацией.

С этого времени дом Миши был там, где находилась Мэри. К ней он возвращался из путешествий. Пока Миша отсутствовал, Мэри ждала его, сидя у двери или глядя в окно.

Когда она видела его, то сразу вскакивала, так что мы знали, что нужно открыть дверь и впустить бродягу. Согласно распространенному предубеждению, собакам неведома верность. Это не так. В полной мере, как и любая человеческая история любви, история Миши и Мэри демонстрирует эволюционную ценность романтической любви. Сила, которая двигала Ромео и Джульеттой, не менее сильна и важна, если ее проявляют представители животного мира. Сила связи помогает убедить самца в том, что именно он, а не другой кобель, является отцом всех рожденных щенят и что оба родителя настроены на сотрудничество, когда придет время их воспитывать.

Эти щенки стали пятым, шестым, седьмым и восьмым членами нашего собачьего сообщества. Они родились ранним майским утром после тяжелой ночи. Не обращая внимания на коробку для щенков, которую мы поставили, Мэри выбрала место в глубине моего шкафа и оставалась там вплоть до начала родов. Однако потом она запаниковала и начала отчаянно искать место получше. Собака металась вверх и вниз по лестнице с безумными глазами, ее бока вздувались, кровь и амниотическая жидкость испачкали ее красивые меховые панталоны. Миша был со своими хозяевами, а Бинго и Вайолет находились рядом, смотрели и убирались с ее дороги каждый раз, когда она проносилась. Что бы мы ни делали, чтобы успокоить Мэри, ничто не помогало. Не имея опыта и столкнувшись с самым критическим моментом своей жизни, собака была напугана и чувствовала себя очень одинокой.

В конце концов она решила лечь со мной на мою кровать, и как раз вовремя. Появился белый щенок – он стал моим любимым ездовым псом Сьюзи, героем-победителем зимних троп, который в последние годы своей жизни, подобно отцу, свободно путешествовал, правда, не по городу, а по лесам, где встретил самку койота и женился на ней. Но это уже другая история…

Едва белый щенок сделал первый вдох, как за ним последовал черный щенок, его грозный брат Виндиго. За ним последовала пара близнецов, мальчик и девочка – Зуи и Мойра, серые с белым, как Миша. Когда начались роды, Мэри коротко взвизгнула, но почти сразу же отбросила свой страх и боль и принялась за работу. Повинуясь закону природы, она засовывала голову под приподнятое бедро и, прижавшись пастью к вульве, освобождала каждого появляющегося щенка от плодного пузыря. Облизывая языком и покусывая резцами, роженица снимала пузырь с ноздрей каждого щенка, пока тот не оказывался освобожденным до бедер, с пузырем, собранным, как рубашка, вокруг пупка, и пуповиной, лежащей между острыми зубами Мэри. Затем она деликатно перегрызала пуповину и проглатывала пузырь. Как только выскользнул послед, она проглотила и его. Мэри так быстро справлялась с каждыми родами и поддерживала в такой чистоте свое тело и новорожденных щенков, что к тому времени, когда маленькая Мойра благополучно появилась на свет, ей уже нечего было вылизывать. После этого Мэри свернулась в клубок. К моему большому удивлению, она подняла глаза и взглянула на меня почти враждебно. «Чего ты на меня уставилась?» – будто спросила она.