Собеседник

Она прижимается ещё сильнее. Мне становится так хорошо, что я и вправду начинаю забываться вновь.

– Когда произошёл тот ключевой момент, после того как ты изменился? Ведь, по твоим рассказам, ты до этого был совсем другим. Когда ты потерял связь с этим миром?

Я улыбаюсь.

– По-моему, я всегда был таким.

– Вспомни и расскажи. Мне ты можешь довериться целиком и полностью.

Я задумываюсь. В моей голове то и дело начинают всплывать события, люди, грязь, кровь и смерть. Я поочередно думаю и перебираю каждое дело. О чем-то я уже забыл, о чем-то иногда вспоминаю, но самое главное до конца моих дней останется в памяти.

Я начинаю метаться в поисках сигареты, тут же она прикуривает и отдает ее мне. И как ей это удаётся?

– Благодарю. Это произошло около полутора лет тому назад. Нам пришло сообщение о найденных останках тел, разбросанных по всему периметру не только центрального района в мусорных контейнерах, но и по всему Петербургу. Около месяца ушло на то, чтобы собрать по кусочкам все эти тела и попытаться разобраться в том, кому они принадлежат. Каждому из этих девочек и мальчиков было не больше десяти лет, – мои руки затряслись, она нежно прикоснулась к одной из них. – Представь, каково было родителям этих пропавших без вести детей спустя годы видеть их растерзанными. Я и ещё несколько сотрудников вели это дело. Конечно, родители заявляли о пропаже, участвовали в поисках, но так никого и не находили. Мне пришлось общаться с каждым из них лично. Я видел всю эту боль, все горе, что охватило их, и ничего не мог поделать. Не мог изменить жизнь, не повернуть всё вспять, чтобы оградить их от того, что стряслось. Это дело было строго засекречено. Ведь не дай бог, если бы эта информация просочилась в сеть. К чему бы это всё привело. Нужно было действовать оперативно в поисках того, кто это совершил. Мы перерыли весь город в поисках этих тварей, и нас практически ждал успех. Мы поймали тех, кто уродовал эти тела, но, копнув глубже, мы поняли, что ниточки уходили гораздо выше. Мы забрались слишком далеко, и нас отстранили. Это дело забрал главк с изъятием всех улик и того, что нам удалось найти. Найденные нами преступники по загадочным обстоятельствам не дождались суда, они попросту покончили с собой в камерах предварительного заключения.

Я докурил и продолжил.

– В общем, дело закрыли, а мне приказали не соваться туда, куда не нужно. Некоторые из родителей этих мальчиков и девочек не выдержали, и кто-то ушёл из жизни. Видишь ли, кто-то потерял всё, а кто-то продолжает своё дело. Каждый из этих детей подвергался насилию. Кто-то пропал несколько лет назад, кто-то и того раньше. Некоторые из этих ребят были и вовсе из других регионов.

– Люди боятся попасть в ад, а сами живут в нём.

– Полностью с тобой согласен. А теперь кто-то намеренно вешает людей и будто бы пытается что-то показать.

– Ты считаешь, что это относится к тому делу?

– Черт его знает. Я знаю лишь одно. Я обещал родителям тех людей найти виновных, и по документам всё в порядке, но я понимаю что те, кто расчленил этих детей, лишь находятся на вершине айсберга, а докопаться до истины мне не суждено.

– На этот счёт ты ошибаешься. Я покопаюсь в делах об этом деле и, возможно, смогу тебе помочь…

3

Смогу ли я вновь вдохнуть жизнь? Возможно. Смогу ли начать сначала и довести дело до конца? Возможно. Пришло время. Я уже не стою на распутьи, теперь я полон сил и уверенности, и я поставлю точку. Жизнь продолжается, и она слишком коротка, поэтому не следует откладывать на завтра то, что можно сделать именно сегодня. Тем более что моя судьба уже предрешена. Избавление от демонов прошлого – вот залог того, чтобы продолжить жизнь. Не безупречную, не идеальную, но я и не стремлюсь к этому. Мое стремление – это спокойствие и умиротворение. Я сделал свой выбор и следую своим путём.

За окном идёт снег, смешанный с дождём. Выходные закончились, и я безмерно благодарен ей за них. Мечты способны сбываться, как бы мы ни отрицали сей факт.

Я снял бинт. Голова практически зажила, по крайней мере, шов было не видно под густыми волосами. Мигрени также отпускали, и, в принципе, я был готов выйти на службу, но до конца больничного оставалось около двух недель. Нет, Селиванов точно не допустит меня до работы, поэтому мне придется проявить инициативу самостоятельно.

Раздаётся звонок в домофон, и я оборачиваюсь. Мне не нужно гадать, кто это мог быть, и, поднеся трубку к уху, я просто нажимаю кнопку открытия двери. Я жду, закуриваю очередную сигарету и откашливаюсь после первой затяжки. Пора всё же бросать это дело. А хотя…

Я открываю дверной замок, слышу чьи-то шаги по лестнице и одышку.

– Пора бы спортом заняться. На пятый этаж не можешь подняться.

Юра улыбается и протягивает мне руку.

– Кто бы говорил! На себя посмотри!

– А что? – я делаю удивлённое лицо и выдыхаю серый дым.

Юра проходит и, снимая обувь и влажную куртку, оглядывается.

– Ты когда в последний раз уборку наводил. Бомжатник какой-то устроил.

– Всё на своих местах. Пойдем на кухню. Кофе будешь?

– Ну давай.

Мы проходим на кухню, и я ставлю чайник.