Собеседник. Выпуск 3

Но не только стремление к техническому новаторству объединяло этих людей, действительно занимавших самые различные должности. Общим у них, у отца и сына Черепановых, у Макарова, Мокеева, Швецова было рабство - крепостное состояние, которое, несомненно, было особенно унизительно для такого высокообразованного, талантливого инженера, каким был Фотий Ильич Швецов. На его глазах творился самосуд и зверства, от которых содрогалось сердце любого человека, но которые были, тем не менее, сутью самого крепостного права. Как свидетельствует, например, дошедший до нас журнал событий Черноисточинского завода, где проводил свои опыты по пудлингованию молодой инженер Швецов, только что приехавший из Европы, давно уже расставшейся с феодальными порядками, только за один день, 22 апреля 1844 года, «за грубость и ослушание местного и заводского начальства» было «оштрафовано розгами» 24 человека!

И каким же надо было обладать мужеством, чтобы не только жить в этой обстановке с сознанием рабской зависимости, с сознанием, что и тебя точно так же в любой день могут «оштрафовать розгами» или без всякого суда и следствия, только по приказу управителя бросить в тюремный застенок, но и творить, создавать новые машины, совершенствовать «дело», «облегчая, - как писал Е. А. Черепанов, -силы трудящихся»!

Естественно, что Швецов, увидев воочию все «прелести» крепостного права, начал умолять хозяев дать ему вольную, отпустить на свободу за любые деньги; если надо, он готов был явиться в Москву, к владельцам завода и продемонстрировать все свои недюжинные знания, которые он получил в Европе, - выполнив, таким образом, приказ конторы. Разве он не заработал право на освобождение своим дипломом горного инженера, полученным в лучшей технической школе Европы? Как вообще можно совместить этот диплом с положением скота, который можно продать, купить, высечь или сгноить в заводской тюрьме?

Все просьбы Швецова Демидов «оставлял без внимания». И лишь в письме к одному из своих приказчиков язвительно заметил: «Он воображает, что его в Москве экзаменуют и через оное получит отпускную... Пусть себя льстит надеждой... Не настолько я глуп, чтобы, употребив 25 тысяч на его воспитание и вояж, ему оным поклониться».

В секретном «доношении», обнаруженном в заводских архивах, впервые отчетливо прозвучала мысль о том, что во главе всех технических новшеств, которые до этого связывались лишь с именами отца и сына Черепановых, стоял Фотий Швецов. Но, разумеется, новые данные относительно роли в создании первой в России железной дороги и паровоза выдающегося горного инженера Ф. И. Швецова, его технического руководства в этих делах, нисколько не умаляют заслуг непосредственных создателей паровоза - отца и сына Черепановых. Другое дело, что рядом с именами этих замечательных механиков «должно иметь место» и имя инициатора и руководителя работ инженера Ф. И. Швецова.

«Доношение», кстати, проливает дополнительный свет и на вторую загадку, связанную с именем Черепановых - на загадку тагильского парохода.

В сороковых годах известному историку русской техники, профессору В. В. Данилевскому удалось после долгих поисков найти портреты отца и сына Черепановых. Уже сама находка портретов замечательных механиков была немалой сенсацией, но еще большее изумление у историков вызвал пейзаж, на фоне которого изображены отец и сын Черепановы: если в левой части каждого из портретов, выполненных, кстати, в совершенно разной манере, - очевидно, даже разными художниками, но композиционно одинаково, - изображен паровоз, то в правой - пароход. Другими словами, более или менее известный факт постройки Черепановыми первого русского паровоза обоими художниками был приравнен к совершенно неизвестному до этого факту строительства ими же и парохода. Фантазия художников? Или неосуществленные проекты? Однако совсем в ином свете предстают эти «пароходные пейзажи» на портретах Черепановых при сравнении их с записью в дневнике английского геолога и путешественника Р. И. Мурчинсона. Вот что можно прочесть в его книге «Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского», изданной в 1849 году: «Пруд для заводского действия довольно обширен и живописен, во время нашего пребывания в Нижнем Тагиле ходило по нем небольшое пароходное судно...»

И вот еще одно подтверждение догадки о тагильском пароходе - на этот раз из «доношения»: «Фотий Швецов, Мирон Черепанов и несколько им подобных... возымели намерение построить пароход...»

Но главным делом в жизни Черепановых и Швецова была, конечно, железная дорога с паровой тягой.