Собирая по кусочкам (СИ)

— Да. А кто-то и так ценит, даже если не терял.

— Если тебе это нужно: ты можешь убедить себя тем, что негативные чувства являются отличными показателями того, что не всё в порядке. Если их убрать, то выйдет какая-нибудь маскированная депрессия.

— Это да. Не могут же они куда-то уйти.

Куда бы они ушли из тела? Чувства – не могут выветриться как запах. После себя они многое оставляют. Даже на протяжении лет.

Смотрю на время – его осталось мало.

— Как думаешь, Жора, что, благодаря потери Вадима, ты можешь получить?

— Даже не знаю, — я поспешил с ответом.

Что можно получить, потеряв кого-то? Разве ответ не в том, что я теряю?

— Нет, я, конечно, могу сказать «опыт», но, знаете, это явно не тот опыт, который я бы хотел получить.

— Если бы нас спрашивали о том, какой опыт мы хотим получить, — Александр Владимирович посмеялся.

Сейчас я точно не могу посмотреть на эту ситуацию, как на «опыт». К тому же опыт… не самого лучшего отношения.

— Наверное, я поторопился с этим вопросом. Может быть, через несколько месяцев спрошу. — Я посмотрел на Александра Владимировича. Он мне улыбнулся. — Если вспомню.

Я не заметил, как сам посмеялся.

— Если что, я вам напомню. — Своим видом, поведением после того, как снова увижу Вадима, как заговорю о нём.

***

Я провожаю Александра Владимировича до метро. Он предлагал вместе с ним посидеть над бумагами в кабинете, но я отказался. Даже не знаю почему. Хотелось побыть одному, и, мне казалось, что я всё равно никак не помогу ему в работе. Поэтому, наверное, и решил так.

— Пока, Жора.

— До свидания, Александр Владимирович.

Мне хотелось поцеловать его на прощание, как это делают парочки, но лишь криво улыбнулся. Иногда мне не кажется, что я смогу дорасти до подобного. До того, чтобы открыто выражать все свои «хочу» и делать их.

Хочу брать его за руку, идти без мыслей об том, что об нас могут подумать прохожие – скорее всего, они ничего не думают, или думают, что Александр Владимирович мой сопровождающий, ничего больше, но мне навязчиво кажется, что наша связь заметна, что она слишком очевидна, что мои мысли видят все и поэтому смотрят.

Хочу быть взрослее, старше, чтобы разница в возрасте ничего не значила, чтобы я был умнее и у меня было больше жизненного опыта. Чтобы я не отставал. Хочу не париться, а действовать. Хочу, чтобы всё давалось легко и без всяких «но».

Кажется, я хочу слишком много.

За дверью Александр Владимирович посмотрел на меня. Я помахал рукой и он в ответ.

«Там, где закрывается одна дверь, открывается другая», но ничто не гарантирует, что она откроется сразу после того, как закрылась первая. Так в большинстве случаев, скорее всего, не происходит.

========== 4. Четверг, 06.06; воскресенье-Х, 01.09-Х ==========

Сложно принять факт, что человек, который постоянно был с тобой, в твоей компании, просто исчезает, будто бы его и не было, вырезали в фотошопе, но, в отличие от удобной функции на компе, которая заполнит пустое пространство схожими окружению элементами, реальность ясно показывает образовавшуюся дыру. И тогда понимаешь, здесь его нет, но мог быть, должен был, раньше так ведь и было.

Ёжусь от холода.

Ветер дует и нагоняет облака, но погода остаётся преимущественно солнечной.

Я подошёл первым. Жду ребят, проверяя телефон. Дима предложил встретиться, пока не уехал заграницу, хотя подал он всё это с таким выражением, будто мы все поедем заграницу. Его невнимание к мелочам всегда удивляет.

Закуриваю и листаю переписку.

Даня не придёт, потому что брат и сестра забрали на пленэр, клянётся, что всеми силами сопротивлялся, но проиграл, потому что их двое, а он один, так ещё и самый младший. Вот и соберёмся меньшим составом. А месяц назад мы все были вместе.

Всего лишь месяц назад.

Становится дурно, и я затягиваюсь.

Мысли подостыли, но легко вылезают на богатой почве.

Вадим что-нибудь говорил парням? Писал? Кто-нибудь узнал об этом?

Стоит ли мне быть спокойным, потому что парни решили собраться? Значит ли это, что они ничего не знают? Хорошо бы. А другие? Кто другие? Денис? Почему-то я сомневаюсь. Даже если Вадим ему расскажет, то что будет? Мне это никак не повредит. Повредит, если он раздобудет контакты родителей и напишет им.

Передёргивает: отец раскричится, а мать будет молчаливо осуждать.

Пытаюсь затянуться, но не получается. Всё скурил. Бычок выкидываю и достаю пачку, а в ней – пара сигарет. Я курю слишком часто.

Думаю оставить на вечер, но после минуты бездействия не сдерживаюсь.

Плохая привычка.

И не успеваю я закончить, как подходят Петя, Дима и Вася.

— Я писал Вадиму. Он сказал, что не придёт, — вовремя говорит Дима, указывая на его отсутствие.

У меня в желудке забило. Я прикладываю руку к телу и делаю затяжку.

— Он, — говорю я, а голос оказывается совсем глухим. Ребята смотрят на меня. — Он навряд ли придёт.

— Ну… я это и сказал, — не очень уверенно напоминает Дима.

— Я… я имел в виду, что вообще. Не придёт.

— Почему?

Становится снова жарко. Не могу я им рассказать.

Уши раскраснелись, и я пытаюсь свободной рукой прикрыть одно, будто ребята не видят, не смотрят на меня. Пепел падает с сигареты.