Даль собрал тридцать тысяч пословиц и решил издать не для того, чтобы подносить кому-нибудь, и не для того, чтобы прославиться. Не для забавы и не для наставления. «Собираю и читаю пословицы, — объяснял Даль, — для изучения и розыска: хочу знать мнение народное, хочу знать все, как есть».
Мнение народа можно было постигнуть, расклеив в каждой тетради две-три сотни пословиц на одну тему. Если читать их подряд, видишь сквозь толщу золотой песок на дне: мудрость, отстоявшуюся в веках.
Темы:
Жизнь — смерть
Радость — горе
Богатство — убожество
Правда — кривда
Работа — праздность
Ум — глупость
Воля — неволя
Земледелие
Стихии
Вселенная
Народ — мир
и еще сто шестьдесят девять. Уже знаем пословицы матросские, про путь-дорогу, про сказки.
Конечно, говорилось в иных пословицах, что надо верить в бога, любить царя, слушаться господ. Иначе и быть не могло: люди, чье меткое и мудрое слово становилось пословицей, русские крестьяне верили в бога и подчас не меньше, чем в бога, верили в надежу-государя, веками повиновались барам и терпеливо сносили гнет и бесправие. Но эти же люди, неведомые творцы пословиц, всякий день убеждались, что милостив бог лишь к богатым и господам и что не сбывается надежда на царскую справедливость. Истощалось терпение, поднимался народ на царя, на господ, присягал Разину и Пугачеву.
Усадьбы барские горели, и города сдавались крестьянскому войску. Дрожали в страхе царские шемяки-чиновники, и поп-обирала прятался в своей кладовой между брюхастыми мешками.
Новые пословицы рождались.
Молись, а злых дел берегись.
Знают чудотворцы, что мы не богомольцы.
Густо кадишь — святых зачадишь.
Иной по две обедни слушает да по две души кушает.
Господи, прости, в чужу клеть пусти, пособи нагрести да и вынести!
И черт под старость в монахи пошел.
Он и богу-то норовит угодить за чужой счет.
Не строй семь церквей, пристрой семь детей.
Попово брюхо из семи овчин сшито.
В поповский карман с головкой спрячешься.
Завистлив, что поповские глаза.
Попу да вору — всё впору.
Любит поп блин, да и ел бы один.
Родись, крестись, женись, умирай — за все попу деньгу подавай.
Царь гладит, а бояре скребут.
Царские милости в боярское решето сеются.
Холоден, голоден — царю не слуга.
Кто законы пишет, тот их и ломает.
Что мне законы, были бы судьи знакомы.
За правду плати и за неправду плати.
В суд ногой — в карман рукой.
В суд пойдешь — правды не найдешь.
В боярский двор ворота широки, да вон узки.
Не столько впереди божьих дней, сколько барских затей.
Господской работы не переработаешь.
Белые ручки чужие труды любят.
Мужика не шуба греет, а цеп.
От крестьянской работы не будешь богат, а будешь горбат.
Не будет лапотника, не станет и бархатника.
Хвали рожь в стогу, а барина в гробу.
Сколько рабов, столько врагов.
Барин за барина, мужик за мужика.
Такие пословицы кое-кому не нравились. От этих «кое-кого» зависело слишком многое. При Николае I сборник Даля не увидел света. Автора обвинили в «развращении нравов». Еще увидим, как пытались загубить тридцать пять лет Далевой работы, как не пускали сборник к читателю. Восемь лет лежала книга под спудом. Даль просил разрешения издать ее в 1853 году, а получил на то дозволение уже после отмены крепостного права.