Собирал человек слова…

Его считали исполнительнейшим чиновником, называли «пунктуальным немцем», ему поручали составление важнейших государственных документов. А он в отчаянии писал друзьям, что служит впустую, что кругом ложь, лицемерие, крючкотворство, что дела делаются лишь в проектах и отчетах. Есть люди, которые очень осторожны в беседе, но на бумаге проговариваются.

Даль просит у смотрителя чернил, надо написать друзьям с дороги. Каждое письмо он начинает или кончает пословицей:

«Времена шатки — береги шапки».

ЖИЗНЬ И ПОСЛОВИЦЫ

ЯРМАРКА СЛОВ

Каждый год 15 июля открывалась знаменитая нижегородская ярмарка.

В каменных корпусах гостиного двора торговали сразу две с половиной тысячи лавок. А вокруг, на огромной площади, жались друг к другу еще многие тысячи деревянных строений, и сбитых основательно и наскоро сколоченных, — лавки, лавчонки, склады, сараи, веселые балаганы, оклеенные цветными афишами.

Проходы, проезды, галереи, проулки — все заполнено народом. Армяки, поддевки, мундиры, кафтаны, сермяги, сарафаны, накидки, пестрые шали, платки, картузы, шляпы прямые и бурлацкие — с круглым верхом, и ямские — приплюснутые, с загнутыми круто полями, и красные колпаки скоморохов. Тут же черные черкески с газырями и курчавые папахи кавказцев, желтые рубахи цыган, синие халаты китайцев, удивляющих длинной, туго заплетенной косою, и белые чалмы восточных купцов, похожие на огромные кочаны.

Все движутся, но каждый идет, куда ему надо. Толкают друг друга, обгоняют, останавливают, пересекают один другому дорогу, встречаются лицом к лицу. Ищут дорогу, кружат, попадают не туда, возвращаются на прежнее место.

Перекликаются, спрашивают совета, торгуются, спорят, ссорятся. Купцы нахваливают товар. Мальчики у дверей зазывают покупателей в лавки. Бойкие лоточники сыплют прибаутками. Цыганки хватают проходящих за руку. «Дай погадаю», — требуют гортанными голосами. Пьяные выкрикивают песни. И все сливается в сплошной, несмолкаемый гул. А над толпою, над площадью, стоят на деревянных неструганных балконах балаганов раёшники в расшитых рубахах с яркими заплатами — ластовицами — под мышками, гимнасты, обтянутые желтыми в черную клеточку трико, танцовщицы в розовых юбочках — пачках, — стоят и, перекрывая нескончаемый шум, дудят в золотые трубы, трещат трещотками, колотят в огромные барабаны, по круглому корпусу которых намалеваны красные и желтые треугольники. «Спешите! Спешите! Замечательное представление!..»

Здесь все есть — покупай что хочешь! Меха, кожи, шапки, чулки, валенки, рукавицы. Из села Богородского — рукавицы кожаные, привозят на ярмарку сразу полмиллиона пар. Приказчики заученно наматывают куски ткани на деревянный аршин. Звонкие горы посуды огрузили полки. Катаются по прилавкам красные шары сыров. Выстроились сахарные головы, обернутые в синие бумажные мундиры.

На одном краю ярмарки сгрудились новые телеги, пахнут дегтем, — уперся в небо частый лес оглобель. Сундуки, сибирские и павловские, простые и окованные, одноцветные, темные и расписные, громоздятся один на другой, тянутся рядами, как дома в городе, образуя улицы и переулки. Привозят на ярмарку двести тысяч сундуков. Особый спрос на макарьевские: шесть сундуков вкладываются один в другой, как матрешки. Золотые скирды мочалы сверкают под солнцем, словно поставленные прямо на землю соборные купола.

Месяц и десять дней движется, гудит, переливается красками ярмарка.

Идет по ярмарке худой носатый человек, нижегородский чиновник Даль.

Ничего не покупает. Слушает ярмарочный гул. Выдергивает из гула слова, прибаутки, пословицы — точно золотых рыбок из омута.

Сворачивает в ряды, где торгуют выделанной кожею. Яловые кожи из губерний Владимирской, Сибирской, Казанской, Вятской, Костромской, а также из Нижегородской, где производятся в Арзамасе, Выездной слободе, в деревне Тубанаевке и окрестных селениях Васильевского уезда. Юфть из Казани, Сызрани, из Слободского, Мурома, с заводов Московской губернии.

Нужно расчленить шум толпы, слитный гомон торговых рядов. Разъединить на слова симбирские, казанские, костромские. Ухватить новые имена давно знакомых предметов. И оттого сам предмет вдруг увидеть по-новому.

Запомнить к слову сказанную пословицу. Заглянуть в балаган, когда алым пламенем взметнется занавес, и наслаждаться прибаутками и присказками раёшников. Поймать мужика-скомороха, того, что бродит по ярмарке со своею волынкою из цельной телячьей шкуры, веселит народ, свистя всеми птичьими посвистами и разговаривая один за троих, — узнать от него, что на медяки, собранные в дурацкий колпак, он содержит семью, из них же платит подати.

Месяц и десять дней кричит, разговаривает, поет, торгуется ярмарка. И каждый вечер приносит Даль домой несметные сокровища, единственные, за которые не берут на ярмарке денег, — только подбирай.