Собирание русских земель Москвой

Пятидесятые и шестидесятые годы XIV века – время, когда Москва пережила серьезный кризис своего положения в Северо-Восточной Руси. Тотчас по смерти Симеона нижегородский князь Константин Васильевич «сперся о великом княжении» с в. к. Иваном Ивановичем, при поддержке новгородцев; только перед своей кончиной примирился князь Константин с в. к. Иваном, да и новгородцы полтора года «пребыгиа без мира с великим князем», причем «зла не бысть никакого же», т. е. великий князь не имел силы ни покарать новгородцев за выступление в Орде, ни привести их в свою волю; отношения восстановились только по примирении князей170. А затем по смерти князя Константина сын его Андрей признал в. к. Ивана себе братом старейшим, но после Ивана вспыхнула новая борьба за великое княжение, ликвидированная с большим трудом и с большими усилиями. Замутились и отношения к рязанцам, которые захватили Лопастну и настойчиво предъявляли требование исправления рязанских границ. В Твери усобная борьба склонялась чем дальше, тем больше к победе микулинских князей, враждебных Москве и втянутых в сферу литовского влияния. И за всеми этими тревожными трениями внутренней жизни Великороссии стоит опасность вмешательства татарских и литовских сил. Из рук великокняжеской власти снова ускользает управление внешними отношениями Великороссии, областные политические силы враждебны центру, отстаивают и углубляют свою независимость от него, сами определяют свое положение по отношению к внешнему миру, ищут в Орде и в Литве союза и опоры против требований великокняжеской власти.

II

В это трудное для Москвы время во главе правления делами великорусского великого княжения стоит крупный политический деятель – митрополит Алексей. Его руководство великокняжеской политикой вывело власть великих князей всея Руси из тяжких затруднений времен «кроткого и тихого» Ивана и малолетнего Дмитрия. Притом Алексей, глава Русской церкви, вдохнул в эту политику определенное идейное содержание – церковно-религиозное и тем самым национальное. Сам факт достижения Алексеем митрополичьей кафедры был для великого князя значительным успехом. В его лице во главе русской церковной иерархии встал представитель московской правящей среды, свой человек в великокняжеском дворе. По житию, Алексей171 был сыном боярина Федора Бяконта, который выехал из Чернигова на службу к князю Даниилу Александровичу, а при Иване Калите, согласно свидетельству родословных, «за ним была Москва», что можно понять как должность тысяцкого172. Позднейшие родословцы ведут от Бяконта несколько боярских родов – Плещеевых, Фоминых, Жеребцовых, Игнатьевых, все фамилии, которые не стали в первые ряды боярства, но занимали прочное положение среди московского служилого люда, а частью, как Фомины, связаны со службой при митрополичьем дворе173. Брат митр. Алексея Александр, родоначальник Плещеевых, и его племянник Данило Феофанович – бояре великого князя Дмитрия Донского174.