Собиратель Сухоруков

Недоносок опять нахмурился и собрался было снова думать свои дурацкие мысли, но тайный воин не дал ему это сделать и силой потянул в горы. Сухая Рука словно разума лишился. Постоянно спотыкался, отставал. Специально, что ли?

Снизу что-то кричали. Визгливо и с надрывом. Преследователь не успокоился и оказался уже гораздо ближе.

— Погоди, — замер Недоносок. — Я, кажется, знаю этот голос.

— Бежим, господин! — уже не скрывая раздражения, прорычал Мацихатла. — Там, рядом с вождем мы поймаем и допросим этого врага. Ты всё у него узнаешь. Но бежим!

Сухая рука неуверенно двинулся вперед. Но сомнение наполняло каждое его движение. Рыба собралась сорваться с крючка!

— Погоди-ка, — тихо бросил он, но тайный воин уже не выдержал, вцепился в здоровую руку правителя и заголосил, что есть силы!

Тут же где-то далеко в кустах зашелестело, и десяток ног затопали вниз к тропе. Пять или семь бесконечных вдохов прошло в молчаливой борьбе! Мацихатла изо всех сил висел на Недоноске, не давая тому выхватить оружие. Но, наконец, из-за деревьев показались воины Черного Урочища с обнаженными маками, копьями, дротиками. Они быстро принялись окружать владыку, не скрывая злорадства. А позади них послышался радостный смех мудрого имачаты Ицкагани.

— Сухая Рука! — преследователь снизу, наконец, добрался до места стычки. — Это ловушка! Беги…

Два дротика моментально ушли в полет и пробили грудь Шикальиеци.

Кровавая Чаша! Глупый мальчишка! Всё-таки осталась над ним колдовская власть Недоноска! Предал имачату! И ведь едва всё не испортил, подлец! Поделом же ему! Дурная кровь у Носача оказалась. Дурная.

Всё произошло за считанные мгновения. Мацихатла вдруг почувствовал, что летит на камни. Владыка стряхнул его одним движением и кинулся к оседающему на тропу Носаченышу.

— Я хотел… Я хотел… — булькал кровью в горле мальчишка. — Я не хотел…

— Тише-тише, — баюкал его Сухая Рука.

Покачивал, словно ребенка баюкал, и только и говорил: тише, тише, тише. Совсем сошел с ума от страха.

Воины на какое-то время тоже опешили.

— Схватить его! — рыкнул Ицкагани, и его люди быстро скрутили владыку.

Бывшего владыку. Тот даже сопротивляться не стал.

Глава 30 Орел молодой

— Сволочь! Будь ты проклят! Ты всё мне испортил, всю жизнь поломал, выкормыш Чужого!

Ицкагани смотрел на меня сверху, и счастье лучилось из его глаз. Имачата даже не пытался скрыть то наслаждение, что дарила ему моя истерика. А я старательно подкармливал его, кидался на глинистые стенки, вымазываясь в грязи, стекавшей в яму. Да, меня посадили в настоящую яму с решеткой из бревен в руку толщиной. Я-то надеялся, что в какой-нибудь комнатушке запрут, но Ицкагани решил покуражиться по полной. Вокруг ямы были глубоко вбиты колья, к которым привязывалась решетка. К тому же на нее навалили несколько валунов — чтобы уж наверняка. Хотя, всё это было лишним: я с одной рукой даже просто по стенке вскарабкаться не могу.

Темнело. Ицкагани явно не хотел уходить, наслаждаясь властью над своим врагом, но пора и честь знать.

— Приятных снов тебе, владыка! — елейно пропел он, карикатурно поклонился и скрылся в темноте.

Я смолк. В дальнейшей истерике смысла не было. Пока меня вели горными тропками во владения имачаты, я многое обдумал. И понял, что мне нужен постоянный контакт с моим пленителем. Гнить в тюрьме в одиночестве совершенно не хотелось. Ну, и пришло в голову обратиться к опыту старика Скиннера, который считал, что чинить психику человека не надо. Достаточно научиться ее программировать. Значит, попробуем скорректировать поведение Ицкагани с помощью положительного подкрепления. Конфеток под рукой у меня не было. Вообще ничего не было, «кроме оков». Чем же приманивать вождя? И начал я его ругать. Ругать от души, с болью, со слезами в голосе — чтобы чувствовал, подлец, свою власть надо мной. Это чувство послаще конфеток. Может, станет ко мне почаще заходить? Да как пить дать!

Когда меня запихнули в яму, я выдал вторую порцию подкрепления. Это не так просто, скажу вам! Надо подбирать ругательства, чтобы они подчеркивали его мудрость с коварством и мою глупость. И лучше не повторяться. Так что я довольно быстро выдохся и последние минут пять выплескивал боль уже без души. Может быть, Ицкагани и поэтому ушел.

Цирк окончен. Я нашел угол ямы, куда меньше всего попадал паскудный мелкий дождик и уселся прямо в грязь. Теперь можно и поплакать. Тем более, что есть по кому. Бедный «прынц». Бедный маленький Гамлет местного разлива. Мальчишка обладал слишком ранимой душой, чтобы выбраться живым из всей этой чехарды интриг и подлостей. Быть или не быть… Легко справиться с вопросом, у которого ответ достаточно очевиден. А когда сам толком не понимаешь, что добро, а что зло? Мстить ли убийце своего отца или трудиться на благо народа, но локоть к локтю с убийцей?