Собиратель Сухоруков

Приказав командирам проверить готовность всех воинов к бою, я пошел к стене. Вражеский дозор был на месте: не менее трех двадцаток мичуаке (прицепилось к языку презрительное прозвище пурепеча, которое я подхватил в Уэтамо). Со времен нашей последней атаки они стали осторожнее. Что творилось в основном лагере, в самом Излучном — со стены нельзя было ни рассмотреть, ни услышать. А по нашему плану, «купчиха» Цитлалли уже давно должна была занести дезу в уши мальчишки-орла и его подручных. Я невольно начал грызть ногти на левой руке. Как же тяжело томиться ожиданием! Просто ждать и не иметь ни малейшей возможности повлиять на ход событий. Хоть бы, какой-то намек…

Сына Обезьяны привели ко мне ближе к вечеру. И я по горящим глазам советника понял: сработало!

— Уплыли, Большой Человек! — радостно прошептал безрод. — Как солнце за полдень перевалило, так и ушли на север! Многие и многие лодки!

— Сколько людей?

— Не знаю точно, — пожал плечами Сын Обезьяны. — Я сразу поспешил сюда, едва их заметил. Но точно больше сотни.

Я оглянулся. Дозорный отряд пурепеча оставался на месте. Лысые островитяне и перьеволосые кенги вели себя, как ни в чем не бывало, старательно скрывая произошедшие в лагере перемены. Но войско врага разделилось! Часть ушла минимум на два дня: вряд ли рыбоеды раньше убедятся, что никаких теночков не существует. А, может, они доплывут до самого Чурумуко. Жаль, неизвестно, сколько врагов уплыло. Хотя… Да пофиг! Будем бить, невзирая на количество! Это наш единственный шанс, и мы его не упустим.

— Общий сбор, — негромко скомандовал я золотым; и тут же добавил. — Только не трубить! Пройдите по Аграбе и соберите всех на площадке.

Пока войско собиралось, я нашел Мясо.

— Дружище, бери людей и иди в хранилище. Доставайте всю еду, что осталась, возьмите ту, что мы привезли — и готовьте хороший ужин! Сегодня мы наедимся вволю. А завтра либо у нас будет новая еда… либо она нам вообще не понадобится.

Горец посмотрел на меня укоризненно, но ничего не сказал, а только кивнул. И пошел к алладиновой пещере.

— И еще достань ткань! Всю, что осталась! — крикнул я ему вдогонку.

Ннака только обреченно махнул рукой, даже не оборачиваясь. А меня уже ждали воины. Я смотрел на десятки усталых, измученных лиц — и вдруг улыбнулся. Невероятный покой накрыл меня. Теперь, когда всё ясно, когда нечего ждать и нечего бояться — мне стало удивительно хорошо!

— Мои воины, — негромко сказал я. — Мои собратья. Мы долго ждали, долго страдали и мучились. Но совсем скоро это всё закончится. Совсем скоро наша земля станет свободной, а подлые пурепеча, пришедшие на нашу землю, сдохнут. Их солнечный бог уже почти ушел под землю, а, когда он вновь поднимется над горизонтом — то застанет лишь обескровленные тела рыбоедов. Мы омоем их кровью нашу землю — и она очистится! Их бог будет далеко от них, а вот великий Золотой Змей Земли — будет с нами! Мы твердо стоим обеими ногами на нашей земле, и сила ее всегда в нас! Знайте, собратья — Змей даст нам победу! Змей с нами!

Всё-таки под конец речи я уже почти кричал. Я изливал на оба моих воинства свой покой, дарил им уверенность. Видел, как округляются от удивления глаза черных и золотых… А потом вспыхивают злой радостью! Радости предвкушения скорой мести!

— Скоро будет ужин: ешьте вволю! Ни в чем себе не отказывайте! Ешьте, пейте, веселитесь! А после — сразу спать! Снимите почти все дозоры — сегодня на нас никто не нападет. Пусть лишь несколько воинов останутся на стене, чтобы сторожащие нас пурепеча ничего не заподозрили. Спите крепко! В тот самый час, когда их бог будет максимально далеко от своего народа, мы встанем, возьмем в руки оружие и вырежем их поганые сердца!

Дружный рев полутора сотен глоток был мне ответом. Я заметил краем глаза, как к общим крикам присоединились и куитлатеки, стоявшие чуть в стороне. Улыбаются хищно — предвкушают кровь рыбоедов.

«Пир» (насколько его возможно было сделать из остатков еды) затянулся, но мы с генералами поскорее разогнали народ по циновкам. А вот я категорически не мог заснуть. Да и не хотелось спать. Кровь кипела, адреналин по-хорошему жег сердце. Я бродил вдоль стены, обдумывая последние детали нападения.

Четлане, как и другие окрестные племена обожали ночные набеги. Подкрасться, украсть что-нибудь, ухватить молоденькую девчонку, может быть, даже убить в ночной тиши кровника — наша молодежь это активно практиковала. Как и горцы-оцколи. Но вот воевать ночью — такого здесь не ведали. И понятно почему: ночным боем практически невозможно управлять. Воин не видит толком, кого бить, куда наступать. Банально, не видно земли, на которой воюешь. А в условиях гор это очень опасно, легко навредить себе гораздо больше, чем противнику.

Для моих воинов ночное нападение было в диковинку. Надеюсь, что для пурепеча — тоже. По крайней мере, они ни разу не попытались провернуть такой трюк.