Собирательница

Не разлепляя век, я потянулась к будильнику. Рука нащупала что-то маленькое и тяжёлое. Я с трудом открыла глаза и чуть не закричала. Это была кукла, которую дала Анне Ванесса. Она лежала на тумбочке рядом с будильником и таращилась прямо на меня. От её жутковатой улыбки меня передёрнуло. Разве она всегда улыбалась так широко?

Я покачала головой и, схватив куклу, отвернула её к стене.

Анна дурачилась, пытаясь привлечь внимание. Я понимала, что нужно её игнорировать и не поддаваться игре воображения. Так и до бабушки Джеанни недалеко. Кстати, бабушке, увы, становилось всё хуже, и намного. Когда объявили о пропаже Карен Литтл, бабушка стала вдвое чаще вспоминать о правилах и бормотать что-то нечленораздельное. Мама расстраивалась, но ничем не могла помочь. Бабушка заходила к нам в комнаты и проверяла, заперты ли окна. Когда мы с Анной были на улице, она наблюдала за нами с заднего крыльца. Она проверяла наши шкафы, не объясняя, что именно там ищет, но я уверена: она хотела убедиться, что мы не прячем кукол. От этого я ещё сильнее злилась: Анна может навлечь на нас неприятности, оставляя куклу у меня на тумбочке. А что, если мне запретят общаться с лучшей подругой?

Я вскочила, схватила куклу, запихнула в наволочку и ворвалась в комнату сестры. Она всё ещё была в кровати.

– Ты зачем это сделала? – Я старалась говорить тише, но Анна явно поняла, что я злюсь.

– Что? – невинно спросила она, с недоумением косясь на меня.

Я кинула наволочку на кровать. Сестра посмотрела на куклу.

– Вот что. Ты зачем мне её притащила? – Я ещё понизила голос. – Ты же знаешь, что мы проблем не оберёмся, если бабушка её увидит! Завтра вечером придёт Ванесса. Ты хочешь, чтобы у нас всех были неприятности?

Вместо того чтобы, как обычно, закатить истерику, Анна начала плакать. Она перевела взгляд с куклы в своих дрожащих руках на меня и прошептала:

– Это не я, я только что проснулась!

– Не ври, – огрызнулась я, – я знаю, что это ты. Как же ещё она попала ко мне в комнату? Каждую ночь ты приходишь и пытаешься меня пугать. Достаточно. Сделаешь так ещё раз – скажу маме. Посидишь под домашним арестом.

Слёзы катились у сестры по щекам. Я едва не сдалась и не кинулась вытирать их. Как бы я ни злилась, я ненавидела, когда она плачет. Но и об этом она знала и могла этим воспользоваться. Я ещё больше разозлилась.

– Держись подальше от моей комнаты, Анна, – строго сказала я.

– Я не заходила к тебе, – прошептала она, но я уже шла прочь.

Я была зла. Просто в ярости. Я знала, что она врёт. А как же иначе?

Не могла же кукла сама прийти ко мне в комнату?

24

У Ванессы было необычайно приподнятое настроение. Все вокруг выглядели расстроенными и нервными, а она улыбалась. Я села за стол рядом.

– Тётя Тильда напекла нам ещё печенья! – объявила она, открыв ланчбокс и достав оттуда целую дюжину шоколадных кругляшей.

Я по-прежнему переживала из-за утренней ссоры. А ещё по дороге в школу мама прочитала нам с Анной целую лекцию о том, что вечером «надо быть паиньками». Она имела в виду «не делайте ничего, что расстроило бы бабушку». Правда, теперь сложно было сказать, что расстроит или не расстроит бабушку. Кроме любых упоминаний Карен Литтл.

Такая лекция если и была кому нужна, то Анне. Это она чуть не поставила всё под угрозу, оставив куклу на моей тумбочке.

Я увидела печенье, и злость немного утихла.

– Что такое? – поинтересовалась Ванесса.

Мы едва друг друга знали, а она уже так хорошо угадывала мое настроение. Или это я плохо его скрывала. Я чуть не пожаловалась ей на маму и Анну, но решила промолчать. Вдруг передумает приходить?

– Ничего, – сказала я, – плохо спала.

Ванесса посмотрела на меня и вручила мне печенье.

– Думаю, и следующей ночью мы не будем много спать, так что лучше ешь побольше сладкого.

Я с трудом улыбнулась и взяла печенье:

– Почему это? Ты придумала нам занятие?

– Будем рассказывать истории о призраках! Я знаю много классных.

Я закатила глаза:

– Это же для детей.

– Неправда! – возразила она с преувеличенной обидой в голосе. – Ты так говоришь, потому что боишься.

Вряд ли я испугаюсь больше, чем после бабушкиных историй.

– А ты чего такая весёлая? – поинтересовалась я и добавила, чтобы не показаться грубой: – Всё из-за сладкого?

Она засмеялась и откусила кусочек следующего печенья. Интересно, она взяла на обед что-то ещё?

– Просто в предвкушении. Люблю пижамные вечеринки. С самого переезда у меня не было подруги, у которой я могла бы остаться на ночь.

Но в блеске её глаз я не увидела предвкушения. Я увидела грусть. И страх. И тогда я подумала… может, она врёт мне так же, как и Анна? Но что она скрывает?

25

В субботу вечером Ванесса пришла к нам в гости.

Бабушка ужинать не спустилась. Я переживала из-за её плохого самочувствия, но одновременно испытывала облегчение. Из-за этого мне было паршиво. Зато я могла не беспокоиться, что бабушка скажет Ванессе что-то странное или начнёт обыскивать её сумку в поисках кукол.