Соблазн для тирана

Я вспомнил, с какой неохотой Рейчел согласилась играть эту роль здесь, на вилле, нашпигованной богатыми бездельниками. Мне пришлось пообещать ей должность в своей корпорации. А ведь это всего лишь развлекательная поездка, а не встреча с монстром в человеческом обличье.

Что мне надо пообещать Рейчел, чтобы она на это согласилась? Должность моего зама или просто отдать свою собственную?

Я отложил в сторону телефон, настраиваясь на долгий разговор и тяжелые уговоры.

– Это звонила ваша мама? – поинтересовалась Рейчел.

– Именно, – со вздохом признался я и добавил: – Она хотела бы, чтобы мы приехали к ней в гости. Я понимаю, что об этом мы не договаривались, но…

Закончить я не успел. Рейчел меня перебила:

– Конечно же, мы должны поехать и познакомиться с ней, – сказала она с каким-то подозрительным энтузиазмом. – Это ведь все-таки мать, она беспокоится. Да и вообще, узнавать о помолвке своего чада из новостей не очень-то и приятно.

Кажется, она собиралась приводить еще какие-то аргументы в пользу знакомства с моей матерью, но я не собирался все это выслушивать.

– Рейчел, что происходит?

Она выдохнула, словно из нее выпустили весь воздух.

– Звонила моя мама… И она тоже узнала о нас и жаждет познакомиться с будущим зятем.

Вот оно что. А я уже начал беспокоиться: что за подозрительная покладистость.

– И где же живет твоя матушка?

– В двух часах езды отсюда… – в голосе Рейчел слышалась искренняя скорбь. – У нее небольшая ферма… Там все очень скромно, понимаете? Давайте я покажусь вашей маме, а вы – моей… Это же будет справедливо? Только вы не отказывайте сразу!

Теперь ее голос снова звенел, но на этот раз уже от готовых прорваться слез. И я почувствовал несказанное облегчение. Мне не придется обещать ей повышение, огромную денежную компенсацию или еще бог знает что. Достаточно будет пообедать с милой деревенской старушкой. Уж с этим-то я справлюсь.

– Хорошо, – быстро объявил я, пока она не передумала. – Значит, план такой. Завтра утром мы выезжаем, обедаем с твоей мамой, затем в аэропорт и летим к моей. Она живет в столице.

– А потом? – осторожно спросила Рейчел.

– А потом, как я и обещал, ты получишь должность в моей корпорации. Элис поможет подыскать жилье… О расторжении помолвки объявим попозже, и я постараюсь сделать это с наименьшим шумом.

– Понятно, – кивнула она. – Конечно, вы правы. Этот цирк с кордебалетом не может длиться вечно.

Она резко поднялась, взяла из шкафа свою жуткую ночную рубашку, больше похожую на наряд привидения викторианской эпохи, и направилась к ванной комнате.

– Я собираюсь спать! – объявила она.

Похоже, ее настроение снова резко переменилось. Наверное, я скоро смогу к этому привыкнуть.

– А я, пожалуй, еще схожу, пропущу стаканчик.

– Как вам будет угодно.

Она резким движением распахнула дверь в ванной, гордо вскинула подбородок, сделала шаг и, разумеется, споткнулась. Послышались тихие чертыхания.

– Ты в порядке, милая? – усмехнулся я.

Ответом мне было злобное бормотание, в котором я различил парочку нецензурных слов.

– Будь осторожнее, я еще не готов стать вдовцом, – сказал я и вышел из комнаты.

Направлялся я к бару у бассейна. Нужно было взять стаканчик виски и найти тихое местечко, чтобы привести в порядок мысли.

Я свернул в дальний угол сада, чтобы не слышать музыку и смех, которые все еще не смолкали у бассейна. Разговоры с матерью и раньше выбивали меня из колеи. Бог знает как, но она умела несколькими фразами превратить меня из взрослого мужчины, с чьим мнением считаются, с кем ищут знакомств, в мальчишку, который только что разбил дорогую вазу и ждет нагоняя.

Но сейчас я беспокоился вовсе не о себе. А о Рейчел.

И если она переживала, что в ее доме меня заставят есть какой-то пудинг, то я боялся, что в моем на закуску пойдет сама Рейчел.

Моя мать – наш семейный Наполеон в юбке. Недостаток роста она с лихвой компенсировала железным характером и властностью. С неиссякаемым упорством эта маленькая женщина стремилась к идеалу и к нему же гнала всех окружающих. Ее боялись все – горничные и повара, парикмахерши и массажистки, соседи и друзья. У секретарш моего отца мог случиться микроинфаркт, если она вдруг появлялась в офисе. Да и он сам со временем оказался под ее каблуком.

Естественно, она пыталась управлять и мной. У нее это получалось довольно долго. Только став подростком, я начал освободительную кампанию. В поисках свободы гонял по ночному городу, нарушая все существующие правила. Занялся стритейсингом – самое нелепое решение в моей тогда еще семнадцатилетней жизни.

Опасность и соперничество. Мне нравилось и то и другое.

И каждый раз, выезжая на трассу, я знал, что должен только победить, снова всем доказать, что я – номер один.

Я летел сломя голову, готов был рисковать жизнью – своей и чужими – ради этого бунта.

До тех пор, пока не понял, что даже этот бунт был организован по ее правилам.

«Что бы ты ни делал, делай это лучше всех,» – повторяла она мне с самого детства.

Стоило мне это осознать, и я без раздумий бросил гонки. Но окончательно освободиться из-под ее влияния так и не смог.