Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж

Люди осваивают определенную нишу и в дальнейшем не развивают свои контакты. Один из удивительных феноменов – эмигранты не только не знают друг друга, они не знают, какие реально возможности предоставляются для воспитания и образования их детей в Париже. Почти в самом начале своей экспедиции я встретила маму одиннадцатилетнего мальчика, работающую няней в семье более состоятельных русских эмигрантов. Эта красивая зеленоглазая женщина пребывала в убеждении, что стоит ей объявить о том, что ее сыну нужно ходить в школу, их тут же выдворят из страны. Реальный инициатор эмиграции, друг-бизнесмен, сам жил в Москве и уже в течение года обещал, что бизнес завершится и он приедет к ним. Чтобы уехать со своим другом во Францию, «взявшись за руки», женщина развелась с мужем и продала свою квартиру. Я не знаю, как сложились их личные взаимоотношения с потенциальным мужем, но я была искренне рада спустя год в очередной экспедиции встретить парня в школе при посольстве, куда принимали всех русских детей, невзирая на статус[98], и куда я настоятельно советовала обратиться моей собеседнице.

На самом деле не было никаких проблем отправить ребенка в обычную французскую школу. Для этого нужно было только поручительство кого-то из французов или командировочные документы. Конечно, органы правопорядка должны препятствовать нелегальной эмиграции, но в целом политика государства, в котором каждый пятый житель – свежий эмигрант, довольно лояльна по отношению к ним. Она направлена на ускоренную ассимиляцию[99].

Во Франции существует система так называемых CLAD-классов для детей-эмигрантов. Ребенок в начале обучается языку в специальных дополнительных классах, а потом постепенно переводится в обычную школу. В самом начале проводится тестирование общих познавательных способностей ребенка, а также уровня и потенциала в усвоении языка. Вот и все. Никакой особой платы или других требований. Наши люди часто слишком хорошо помнят суровый контроль, который царил в ортодоксальной советской школе, и, кажется, до сих пор сохранили ужас перед строгими учителями.

Преподавание на русском языке реально ведется в трех школах – двух церковно-приходских и школе при посольстве России. За последние годы основной состав учеников перетекает в школу при посольстве, которая была открыта в 1998 году. В 1999-м из-за отсутствия учеников году была закрыта воскресная школа при Церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. Наиболее посещаемой русскими по происхождению детьми является церковно-приходская школа при Церкви Трех Святых[100]. При ней же существует лагерь в Нормандии, поддерживаемый, как и сама школа, Московским патриархатом[101]. Занятия в школе при посольстве России ведутся по средам, где дети в заочной форме могут освоить программу средней школы, как если бы они учились в Москве. Такая форма обучения весьма напряженна, поскольку ребенку приходится осваивать программу французской школы и российской одновременно. К старшим классам только 10 % детей, которые намереваются остаться во Франции, продолжают занятия по средам.

Существуют и привлекают до сих пор незначительную часть молодежи кружки, клубы, движения типа «Витязь», «Сокол», «Русские скауты во Франции». Однако общение среди подростков происходит в основном на французском языке, который более удобен и понятен для детей. Наиболее активным оказывается движение скаутов, которое, как известно, вернулось в Россию (его организации существуют в крупных городах – Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре и др.), было поддержано М. Горбачевым и оказалось единственной молодежной организацией, противостоящей национал-патриотическим военизированным бригадам. Однако в самой Франции религиозные и патриотические движения наряду с православными приходами направлены на поддержание российской групповой идентичности и не определяют формирование у молодежи социальных навыков. Многие дети, участвующие в ритуальных событиях эмиграции (Рождество, Масленица, Пасха), с уверенностью говорят, что они – французы, но православного исповедания – как их родители. В Париже я познакомилась с двумя семьями, в которых французские отцы приняли православие и ставшие активными прихожанами.

В последние годы во Франции открылись сотни культурных ассоциаций. Их деятельность носит в основном коммерческий характер. На 31 августа 1994 года было зарегистрировано 532 ассоциации, чья деятельность имеет отношение к бывшим гражданам Советского Союза. Причем три четверти этих ассоциаций были открыты в течение 1991–1994 года. Активность этих ассоциаций мало отвечала тем целям, которые ими декларировались. Часть ассоциаций возникла в результате распада известной ассоциации «Франция – СССР» в 1992 году, они работают теперь под новыми названиями.