Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж

В условиях интервью и разговора об истории жизни несложно выяснить, какой стратегии аккультурации придерживается рассказчик. Родители – сторонники ассимиляции говорят о том, что хотели бы забыть прошлое, как страшный сон, избегают общения с соотечественниками, ограждают своих детей от общения с русскими детьми (как сказала одна мать: «Я счастлива от того, что мой ребенок, просыпаясь по ночам, зовет меня по-французски»). По нашим данным, большинство (около 70 процентов) русских эмигрантов пытаются адаптироваться во французском обществе по типу ассимиляции. Их трудно привлечь к интервью, поскольку это, как правило, самодостаточные и избирательные в контактах люди, привыкшие полагаться на свои силы, отвечать за свои поступки сами, не прибегая к помощи психолога, тем более из страны, из которой они так стремились уехать.

Интегративно настроенные матери, напротив, активно ищут контактов с российским психологом, понимая, что при такой резкой перемене, как эмиграция, в воспитании детей лучше полагаться на мнение специалиста. «Лучше предупредить возникновение проблем, на которые обречены эмигранты». Основная их позиция отчетливо прочитывается в следующем высказывании: «Российское прошлое наших детей – это их капитал, который дорогого стоит и должен усилить их позиции во французском обществе».

Маргиналов можно найти среди одиноких и бездетных интеллектуалов, чья позиция в принципе является антиобщественной («Общество по своей природе направлено на подавление личности»). Что касается стратегии сепаратизма, то сравнение данных, полученных из библиографических источников, анализа эмигрантской литературы и данных интервью, показывает: от первой к четвертой волне эмиграции произошла ее резкая переориентация на ассимиляцию. То есть если первые эмигранты «стояли за все русское», гордились своим происхождением, то представители последней, четвертой волны хотели бы забыть прошлое, избегают общения со своими соотечественниками (см. таблицу 2).

Хотя интегративно настроенных родителей насчитывается не более 15 процентов, но именно они являются источником новых взглядов и необычных решений.

Попытка сравнительного анализа методов и техник советской и западной (американской) систем воспитания представлена в ставшей классической работе У. Бронфенбреннера «Два мира детства. США и СССР»[105]. Он показал, что в отличие от своих американских сверстников российские дети воспитываются в духе коллективизма, уважительного отношения к взрослым, послушания и скромности.

Таблица 2

Стратегии аккультурации и схемы, которые выбирают родители для образования своих детей

* Чаще всего маргиналы не создают семьи, не видя для нее перспективы.

Родители видят смысл воспитания в том, чтобы вырастить достойного представителя общества, делегируют полномочия и ответственность своих детей советским образовательным и воспитательным учреждениям (детским садам, школам, кружкам). Основную роль в воспитании играют матери, которые стараются на ярких примерах показать, как должны вести себя «хорошие мальчики и девочки». В американской системе воспитания основную роль играет семья, а в школах отношения между учениками и учителями строятся в более независимой манере. В результате американские дети вырастают более независимыми в оценках и поведении, русские более дисциплинированные, устремленные, социально-позитивны и продуктивны. У. Бронфенбреннер высоко оценил советскую систему воспитания, отмечая незначительные среди советских детей уровень преступности, конфликтов между детьми и взрослыми, а также степень их реализованности.

На то, что воспитание детей русских эмигрантов и наших детей в период советского прошлого носит коллективистский характер, указывает удивительное совпадение фотографий, которые поместил в своем альбоме один из историков русской эммиграции, а также фотографий, отобранных Урио Бронфенбреннером для своей книги. На них изображены группы детей, расчищающих снег вокруг школы. Пример трудового воспитания, совместного решения бытовых вопросов, пример коллективистской сплоченности и согласованности.

Спустя тридцать лет израильская исследовательница Ф. Маркович[106] следует примеру У. Бронфенбреннера и описывает ситуацию развития наших детей в России. Но ее книга уже не содержит сравнительных данных. В ней также предусмотрительно опущен очень щекотливый вопрос о семье как институте социализации детей, по сути, основном в условиях социального и экономического хаоса, в который погрузилась наша страна. По-моему, наиболее существенные сдвиги произошли именно в сфере личных отношений между людьми. Опытный этнограф Фран Маркович не спрашивает у своих респондентов, живут они в полной семье или воспитываются бабушками, не замечая, что выбор образовательных учреждений для российских детей сегодня определяется не на основании их общих способностей, а на основе возможностей семьи.