Соблазнение принцессы‑дикарки

Разыскивая принцессу, он убеждал себя, что делает это ради страны. Он не станет думать о ней как о женщине. Это просто неприемлемо. Иначе он уподобится своей матери, которая мечтала только об удовольствии.

Отъезжая от фермы Делани, он сказал себе: главное, чтобы эта женщина играла свою роль. Именно поэтому он, словно любовник, взял ее за руку. Он просто хотел ее утешить, вот и все.

Еще никогда он так не радовался телефонному звонку, благодаря которому отпустил руку Делани. Будет лучше, если он станет обращать на нее меньше внимания.

Он должен помнить о клятвах, которые дал себе в юности и которым он верен до сих пор.

И не важно, что ему очень понравилось прикасаться к Делани.

Пока Каэтано размышлял об этом, они добрались до частного аэродрома. В последний раз, когда он виделся со своим отцом, тот был сдержанным и отстраненным. По мнению Каэтано, именно таким должен быть главнокомандующий – никакой слабости и слащавой сентиментальности, присущей обычным людям. После смерти отца он растерялся и почувствовал себя бессильным. Из‑за юного возраста он не смог вернуться домой и занять свое законное место. И тогда он поклялся стать идеальным главнокомандующим.

Никаких эмоций.

Никаких сожалений о прошлом.

Совсем скоро он посадит свой драгоценный груз в ожидающий самолет и отвезет потерянную принцессу домой, где у них начнется новая жизнь.

Поднявшись на борт, Каэтано провел Делани в гостиную. Он забавлялся, наблюдая, как она смотрит по сторонам широко раскрытыми глазами.

– Ты когда‑нибудь летала на самолете? – спросил он.

– Ни разу. – Она моргнула, разглядывая роскошную обстановку, а потом сжала кулаки. – Но я почти уверена, что я вряд ли полетела бы на таком самолете, как этот.

Каэтано ответил почти лениво:

– Ты принцесса, Делани. Тебе придется привыкнуть к королевскими привилегиям.

Взгляд, который она бросила на него, можно было бы назвать комичным, если бы она не была искренне напугана.

– Я ничего об этом не знаю, – запротестовала она. – И не хочу знать.

Он уже предвидел ее ответ. И знал, что она свирепо уставится на него голубыми глазами и упрямо выпятит челюсть.

Он находил это милым. Ему нравилось наблюдать за ее вспыльчивостью. Потому что каким бы упрямством она ни обладала, оно не сравнится с его упрямством. Но он знал, что лучше не говорить об этом сейчас.

Он не торопясь устроился в своем любимом кресле, потом пригласил Делани сесть напротив. И не удивился, когда она расположилась на кожаном диване – подальше от него. Ему было трудно не восхищаться ее бунтом, каким бы бесполезным он ни был.

– Я сочувствую тебе, – сказал он. – Трудно смириться с тем, что ты не та, кем себя считала.

Она несколько раз быстро моргнула, потом сердито посмотрела на него:

– Если бы ты мне сочувствовал, ты бы не появился из ниоткуда и не воспользовался бардаком, который ты устроил, чтобы провернуть свои странные делишки.

– Ты неправильно меня понимаешь. – Он наклонил голову. – Я могу сочувствовать тебе, но мое сочувствие не изменит фактов.

У него были старые седые советники, которые не осмеливались спорить с ним. А эта деревенская девчонка скрестила руки на груди, вздернула подбородок и продолжает настаивать на своем.

– Ты имеешь в виду факты, которые очевидны только тебе, – сказала она.

Каэтано терпеливо улыбнулся:

– Факты не требуют подтверждения, чтобы быть правдой, хотя я знаю: многие в наши дни думают иначе. Ты обнаружишь, что факты верны независимо от того, нравятся они тебе или нет.

Она фыркнула:

– Ты можешь сколько угодно делать всякие заявления. Это не изменит очевидного: независимо от того, что показал анализ, во мне нет ничего от принцессы.

– Я понимаю, тебе трудно, – сказал Каэтано, когда самолет начал выруливать на взлетную полосу.

Он увидел, как она запаниковала и вцепилась руками в подлокотник дивана, но при этом не издала ни звука.

– Я восхищаюсь твоей смелостью, малышка. Чтобы броситься сломя голову в неизвестность, нужна отвага.

– Я сомневаюсь, что у меня был выбор, – упрямо произнесла она более громким голосом. – Во‑первых, у меня нет загранпаспорта.

Он вытащил ее американский паспорт из своего нагрудного кармана:

– Я оформил тебе паспорт. – Он открыл его, чтобы она увидела свою фотографию.

Ее не обрадовала его предусмотрительность.

– Как тебе это удалось?

Каэтано повел плечом:

– За деньги многое возможно.

Делани сильнее нахмурилась:

– Я не понимаю. Я считала вас разношерстной бандой борцов за свободу где‑то в горах. Откуда у тебя частные самолеты? И откуда столько денег, чтобы добиваться своего?

Самолет качнулся, и она ахнула. Каэтано сделал вид, что ничего не заметил. Он насупился, словно задумавшись, но на самом деле дал Делани несколько секунд, чтобы посмотреть в иллюминатор и притвориться, что она не паникует.