Соблазнительные изгибы

Я знаю, что собирается мне преподнести соперник, и я позволю ему прославиться… потому что после этого сделаю из него дурака.

Пропускаю страйк, затем отбиваю слайдер и беру первую базу.

Когда я смотрю на трибуны, мама стоит на ногах и кричит вместе со всеми, я вижу это. Впервые за долгое время я чувствую ее гордость.

Легкие наполняются воздухом, и я стискиваю зубы, потому что, черт возьми, эмоции бьют через край. Мама здесь, на моей игре, которая проходит в нашем родном городе. Это больше, чем я когда-либо мог ожидать, и до этого гребаного момента я даже не представлял, насколько сильно хочу этого.

И за это нужно поблагодарить одного человека…

Уверен, что Мейер сейчас наблюдает за мной из своего гостиничного номера, поэтому я смотрю в камеру, зная, что она направлена на меня. И говорю то, что поймет только малышка-репетитор:

– Не ври.

После этого отжигаю до конца игры, показывая маме, на что способен.

А когда я вернусь к девушке, которая меня ждет, я тоже покажу ей, на что способен.

⁂

После игры я пытаюсь поговорить с мамой, но через час автобус отправляется обратно в Авикс, и, чтобы сделать видимость, что я еду в нем, мне приходится быть там, где команда.

Мама просит меня позвонить ей, когда приеду в университет, чтобы мы могли поболтать, и, быстро пообещав это, бегу в раздевалку.

Спешно принимаю душ, собираю вещи, чтобы облегчить жизнь нашему менеджеру по экипировке, и направляюсь к выходу, но когда выхожу из раздевалки, натыкаюсь на тренера.

Рид стоит, прислонившись к стене, засунув руки в карманы, между губами зажата зубочистка.

– Как всегда, первый.

– Да, тренер, – киваю, мысленно отмечая, что сейчас без четверти три, а самое позднее время выезда из гостиницы – четыре часа.

– Что случилось, сынок? Ты потратил впустую подачу, хотя и прибавил в счете… в пятничной игре такого быть не должно.

Облизывая губы, отвожу взгляд.

– Простите.

– Простите… – размышляет он. – Что бы ты сказал спортивным агентам, если б они спросили?

– Вы имеете в виду тех, которых не существует? – Смотрю на него, не понимая, зачем я это сказал.

Морщинки в уголках его глаз становятся глубже.

– Я же говорил тебе, что отменил встречу.

– А еще вы сказали, что я будто бы уехал в гостиницу. Но я был с парнями. Кстати, вас там тоже видели, если слухи верны.

Рид хмурит брови.

– Я сказал так, только чтобы прикрыть твой зад. Это не моя проблема, если ты интерпретируешь все по-другому.

Внутри шевельнулось беспокойство, и я киваю. Наверное, тренер прав. Может быть, я настолько привык делать глупости, что, черт возьми, поспешил с выводами.

Черты его лица напрягаются, он облизывает губы.

– Тебе есть что сказать, сынок, говори.

– Прошлой ночью и этим утром я чувствовал себя не в своей тарелке…

Хотел вернуться в номер пораньше, не планировал облажаться – этого я не говорю.

Его глаза сужаются еще больше.

– Тогда, полагаю, для тебя эта ночь ничем не отличалась от любой другой, верно?

Поджимаю губы, не понимая: возмущение, что я улавливаю в его тоне, настоящее или мне только кажется?

– Ты идешь куда-то и напиваешься, трахаешься с кем попало, нарушаешь все установленные правила, а потом звонишь мне, чтобы я вытащил тебя. Новая игра – и повторяется все сначала. Я вытаскивал тебя больше раз, чем ты помнишь, и вдруг ты обижаешься на меня за то, что я в очередной раз помог тебе? – Тренер скрещивает руки на груди, изучая меня взглядом.

Неловкость и чувство вины нарастают. Давненько я так не срывался, но тренер не знает о переменах в моей жизни. Он судит о моем поведении по тому, что видит, а за эти годы он насмотрелся всякого дерьма.

– Простите, – говорю я, встречая его взгляд с уважением, которого он заслуживает. Надеюсь, он сможет понять мою честность. Этот человек всегда рядом и действительно прикрывал меня бессчетное количество раз. Так было и будет. Я всегда могу рассчитывать, что он сделает именно то, что будет правильным для меня.

Конечно, не следовало давать волю эмоциям, когда я подумал, что Мейер меня бросила. То же касается и вчерашнего вечера после игры. Я не должен был допускать ничего подобного, и вина за это лежит на мне, но никак не на человеке, который приютил меня. Да я бы еще больше разозлился на себя, если б пришел к Мейер в пьяном виде, не сознавая, какого черта делаю.

Тренер притягивает меня к себе и похлопывает по спине. Затем щурится.

– Тобиас, ты можешь сказать мне, если что-то происходит. Может быть, что-то тебя беспокоит?

Мои губы кривятся, и я опускаю глаза к земле.

– Все нормально, я в порядке.

Он поднимает бровь, но я утвердительно киваю.

Я не готов ни с кем делиться. Пока нет. Малышка нервничает при одной лишь мысли, что попадет в СМИ, отчего будет только хуже.

Из раздевалки выходит Ксавье, Нео и Эчо следуют за ним. Они замедляют шаг, проходя мимо нас, и прощаются с тренером.

– Мне нужно в аэропорт, – говорит Рид, слегка хмурясь, когда роется в кармане. Вытаскивает две голубые таблетки. – Вот, прими их и восполнишь баланс электролитов в организме. В дороге отдохни как следует.