Читаем Собрание сочинений полностью

                   Свидетельствуюсь в том я целым государством,                   Что ложно хвастает Змеяд своим боярством, —                   Он знатным не бывал и им не будет ввек,                   Что самый низкий он и вредный человек.                   Кого он в городе приезжего встречает, —                   Пред тем вельможею себя возвеличает;                   Незнатный будучи и бедный дворянин, —                   Является другим, как сильный господин.                   Я, впрочем, новое в театре нынче слышал,                   И вас уведомить скорей оттуда вышел.                   Свое терпение и скромность иетребя,                   Обиженные им вступились за себя.                   И что Правленье, знав его опасность яда,                   Намерено, сыскав, к суду позвать Змеяда.                   Противу он себя вооружил весь свет                   И завтра, может быть, как муха, пропадет.                   Погибнет скоро он, я тако рассуждаю.

Здоруст

                   Что, братец, скажешь ты?

Добров

                                          Я то же подтверждаю.

Прията

                   А я дочернюю покорность приношу;                   В последний раз тебя, родителя, прошу:                   Позволь сердцами нам с Милатом съединиться                   Или позволь ты мне все кончить и постричься.

Добров

                   За то, что ты довел ее до бед таких,                   Дай волю их сердцам, соедини ты их.

Стовид

                   Мы вечно прославлять щедроты ваши будем.

Здоруст

                   Да как же письмецо вон это мы добудем,                   Которым дочку я Змеяду обязал;                   Он будет всё казать, коль раз его казал.

Стовид

                   Позвольте раз еще прибегнуть мне к обману, —                   Я это письмецо из рук его достану.

Здоруст

                   Однако верить ли мне письмам и речам?                   Не лучше ль собственным отдаться в суд очам                   И в том, что слышу я, как в вере утвердиться?                   Наушников иметь при ссоре не годится.

Добров

                   Однако думаю, что почерк здесь его.

Здоруст

                   Прибраться к этому не трудно ничего.                   Вот так-то сделалось с одним канцеляристом:                   Он имя на листе свое набрякал чистом,                   Ан дельцо намахал какой-то плут над тем,                   Так наш канцелярист, как червь, пропал совсем.                   Вить это водится у нас в бездельных людях.                   Я мышлю о таких подобно как Июдах,                   Которые друзей злодеям предают.

Стовид

                   Предательства, Здоруст, не выйдет капли тут.                   Змеяд, я думаю, в минуту возвратится,                   Прошу вас всех троих за дверью притаиться,                   Приказы мне свои при вас он подтвердит.                   Чу! он сюда идет и очень, знать, сердит.                   Извольте скрыться вы, а я один побуду.                   Вы все увидите, кто сходен на Июду.

(Все уходят по местам.)

Здоруст

(выглядывая из дверей)

                   Однако ежели оправится мой зять,                   Так я скажу о всем!

Стовид

                                       Извольте всё сказать.<p>ЯВЛЕНИЕ 4</p>

Стовид

(один)

                   Теперь я покажусь Змеяду крайне дружным,                   Покорным, ласковым, приветливым, услужным.                   Для гордых сладостен и нужен сей приман,                   И должно выводить обманами обман.<p>ЯВЛЕНИЕ 5</p>

Змеяд и Стовид.

Змеяд

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики
Река Ванчуань
Река Ванчуань

Настоящее издание наиболее полно представляет творчество великого китайского поэта и художника Ван Вэя (701–761 гг). В издание вошли практически все существующие на сегодняшний день переводы его произведений, выполненные такими мастерами как акад. В. М. Алексеев, Ю. К. Щуцкий, акад. Н. И. Конрад, В. Н. Маркова, А. И. Гитович, А. А. Штейнберг, В. Т. Сухоруков, Л. Н. Меньшиков, Б. Б. Вахтин, В. В. Мазепус, А. Г. Сторожук, А. В. Матвеев.В приложениях представлены: циклы Ван Вэя и Пэй Ди «Река Ванчуань» в антологии переводов; приписываемый Ван Вэю катехизис живописи в переводе акад. В. М. Алексеева; творчество поэтов из круга Ван Вэя в антологии переводов; исследование и переводы буддийских текстов Ван Вэя, выполненные Г. Б. Дагдановым.Целый ряд переводов публикуются впервые.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

Ван Вэй , Ван Вэй

Поэзия / Стихи и поэзия
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия