Собрание сочинений. Переводы: Евангелие от Матфея. Евангелие от Марка. Евангелие от Луки. Книга Иова. Псалмы Давидовы

3:3 «Да сгинет день…» Все это проклятие по своему глубинному смыслу представляет собою как бы попытку оспорить и взять назад слова Бога при сотворении мира: «Да будет свет!» Бог есть собственник дня, поскольку некогда вызвал свет из мрака, небытия и хаоса; но если Он, как выражается Иов, «не взыщет Свою собственность», последняя снова достанется прежним владельцам — мраку, небытию, хаосу. Символ хаоса, в космогонической борьбе с которым создан мир, — чудище Левиафан (о котором еще будет идти речь в гл. 40-41); поэтому проклятие дню рождения и ночи зачатия должно быть заклинанием и окликанием Левиафана.

3:5 Смертная тень да емлет его… Перевод сделан по исправлению текста, предложенному немецким гебраистом Г. Форером.

5:7 …как искры — возлетать ввысь. В подлиннике «сыны Рэшэфа». Рэшэф — древнее ханаанейское олицетворение огня, пламени, жара, а поэтому и того «жара», который бывает у больного человека.

В нашем переводе принято истолкование древних таргумов и Ибн-Эзры: «сыны Рэшэфа», то есть сыны огня — метафора понятия «искры». Другая интерпретация, отразившаяся в Септуагинте, требует переводить «птицы».

5:17 …от Крепкого… Здесь и ниже старославянским эпитетом «Крепкий» (в приложении к Богу и в значении «сильный» — ср. «Святый Боже, Святый Крепкий…») передано характерное для Книги Иова очень древнее и очень загадочное имя Бога «Шаддай», по-видимому, этимологически связанное с идеей всесокрушающей мощи.

Традиционный перевод «Всемогущий» предполагает абстрактно-догматический уровень мышления о Боге, чуждый ветхозаветной архаике.

7:12 …разве я пучина и разве я Змий? Морская пучина и морское чудище(«таннин») выступают в Библии как символы побежденного Богом, но не укрощенного хаоса. Поэтому Бог и должен к ним «приставлять дозор», чтобы они не вышли из повиновения.

{стр. 453}

7:17 Что есть человек, что Ты отличил его… — Проникнутое трагической иронией воспоминание ο псалме 8, который славит место человека в Божьем мире:

«…Что есть человек, что Ты
помнишь ο нем,
или сын человека, что Ты
печешься ο нем?
Ты сделал его немного
меньше богов,
славой и достоинством его
увенчал,
дал власть над творениями
рук Твоих,
и все положил к ногам его!»

Оба древнееврейских поэта согласны в том, что человеку уделено в планах Бога неимоверно важное место. Но если в псалме это причина для ликования, то в Книге Иова — причина для ужаса.

9:9 Кесиль — созвездие Ориона.

9:13 Рахав — одно из олицетворений хаоса.

16:15 Рог — обычный для древней поэзии Ближнего Востока символ славы, силы, гордости.

19:26 …лишаясь плоти, я Бога узрю! Для автора и для героя Книги Иова еще не существует доктрины ο загробной жизни и ο воскресении мертвых. Сказанное здесь можно понять как философско-поэтический парадокс: да, я должен увидеть это, — хотя бы за пределами себя самого, за пределами моего существования, уже кончившись!

Впрочем, это место отличается грамматической неясностью и допускает разные интерпретации.

22:24 Офир — местность (в Аравии? в Индии?), откуда при царе Соломоне вывозили золото.

{стр. 454}

26:5 Рефаимы — «призраки», «мороки», «нежить», олицетворения и обитатели непроницаемой загробной мглы.

26:6 Аваддон — «погибель», «бездна» (ср. русское слово «пропасть», обозначающее «бездну» как место, где все «пропадает»): преисподняя и олицетворение преисподней.

26:13 … и Змия сражает Его рука! — еще один образ космогонической битвы Бога с первочудищем хаоса.

29:7 … к воротам градским… В древней Палестине место, где восседали и творили суд старейшины.

29:18 …словно птица Феникс, прожив жизнь… Текст истолкован в соответствии с цитатой в талмудическом трактате «Санхедрин».

По масоретскому тексту надо было перевести: «как песок, умножатся мои дни».

Содержание главы 31 составляет «очистительная присяга» Иова. Он хотел бы вести юридически правильный судебный процесс и теперь делает шаг в этом направлении, по всем правилам древнего судопроизводства заявляя о своей невиновности по всем возможным пунктам.

Глава 33 Основная идея, принесенная с собой Элиу на затянувшийся диспут, примерно такова: страдание надо рассматривать не столько как возмездие в юридическом смысле слова, сколько как целительное и очистительное средство, при помощи которого Бог врачует тайные недуги человеческого духа и обостряет внутреннюю чуткость человека, его «слух» (ср. 36:15: «и в утеснении отверзает людям слух… »).

38:36 Кто премудрость… Перевод по конъектуре Ф. Штира. Темное место допускает самые различные толкования.

{стр. 455}