Собрание сочинений. Т.18. Рим

Захваченный общим порывом, Пьер вместе со всеми безвольно опустился на колени. О, всемогущество, неодолимая заразительность веры, грозное дыхание потустороннего мира, чья сила удесятеряется благодаря царственному величию и пышности, в которые облекает их римская церковь! Окруженный кардиналами и свитой, Лев XIII уселся на трон; наступила глубокая тишина, и церемония началась, согласно принятому уставу. Сначала, преклонив колена, заговорил какой-то епископ, повергший к стопам его святейшества моления всех верных чад христианской церкви. Затем выступил председатель комитета, барон де Фура; он стоя прочитал длинную речь, изложив в ней задачи и цели настоящего паломничества, глубокое значение которого он пояснял, представляя его как протест политический и религиозный одновременно. У этого толстяка был тонкий, пронзительный голос, скрежещущий, точно пила; барон возвестил, что весь католический мир с прискорбием взирает на притеснения, коим вот уже четверть века подвергается папский престол; что народы, в лице своих паломников, горят желанием доставить утешение верховному и высокочтимому главе церкви, и вот богатый и бедный принесли каждый свой обол, самые убогие принесли свою лепту, дабы папство, гордое и независимое, процветало, презирая своих супостатов. Барон говорил также о Франции, оплакивал ее заблуждения, предрекал ее возврат к славным традициям прошлого, кичливо объявлял ее самой щедрой, великодушной даятельницей, чье золото и дары неиссякаемым потоком проливаются к ногам папы. Лев XIII поднялся, чтобы ответить епископу и барону. Папа заговорил гнусавым, но сильным басом, неожиданным в обладателе столь тщедушного тела. В нескольких словах он выразил свою признательность, сказал, как сердечно трогает его преданность папскому престолу со стороны различных наций. И хотя наступили тяжкие времена, грядущая победа не за горами. Явные признаки свидетельствуют, что народ возвращается в лоно благочестия, и приидет конец беззаконию, и восторжествует церковь Христова во вселенной. Что же до Франции, — то разве она не старшая дщерь этой церкви? Разве не выказала она святому престолу достаточно знаков своей дочерней любви, и разве может он когда-нибудь лишить ее своего благоволения? Затем, в благодарность за драгоценную поддержку, папа, подъяв руку, даровал апостольское благословение всем паломникам, а в их лице — всем обществам, в том числе и благотворительным, которые они представляли, их семьям и друзьям, Франции, всем народам католического мира. Он снова опустился на трон, и тут грянул бешеный взрыв рукоплесканий, не умолкавший минут десять и тонувший среди криков «виват» и невнятных возгласов, с неистовством страсти бурно сотрясавших залу.