Собрание сочинений. Т. 2. Стихотворения 1961–1972

Вкладчик оползня,
соучастник обвала,
современник конца времен,
ничего тебя не миновало
из коллизий и перемен.

В каждой драке тебя драли,

в каждой битве тебя били.
Трали-вали? Нет, вали-трали?
Вот как именно жили-были.

От царапин, шрамов, увечий,

от морозов и от жары
облик выработан человечий.
Он не канул в тартарары.

Обстоятельства убогие

не сильнее твоих идей.
И глаза у тебя глубокие,
как у всех хороших людей.

«Начинается расчет со Сталиным…»

Начинается расчет со Сталиным,
и — всерьез. Без криков и обид.
Прах его, у стен Кремля оставленный,
страх пускай колеблет и знобит.
Начинается спокойный
долгий и серьезный разговор.
Пусть ответит наконец покойник,
сумрачно молчавший до сих пор.
Нет, не зря он руган был и топтан.
Нет, не зря переменил жилье.
Монолог обидчивый закончен.
Хор народа говорит свое.

ВСКРЫТИЕ МОЩЕЙ

Когда отвалили плиту,
смотрели на полую бездну —
в бескрайнюю пустоту —
внимательно и бесполезно.

Была пустота та пуста.

Без дна была бездна, без края,
и бездна открылась вторая
в том месте, где кончилась та.

Так что ж, ничего? Ни черта.

Так что ж? Никого? Никого —

ни лиц, ни легенд, ни событий.
А было ведь столько всего:
надежд, упований, наитий.
И вот — никого. Ничего.

Так ставьте скорее гранит,

и бездну скорей прикрывайте,
и тщательнее скрывайте
тот нуль, что бескрайность хранит.

«Мариэтта и Маргарита…»

Мариэтта и Маргарита
и к тому же Ольга Берггольц —
это не перекатная голь!
Это тоже не будет забыто.

Не учитывая обстановки

в данном пункте планеты Земли,
надевали свои обновки,
на прием в правительство шли.

Исходили из сердобольности,

из старинной женской вольности,
из каких-то неписаных прав,
из того, что честный прав.

Как учили их уму-разуму!

Как не выучили ничему!
Никогда, совершенно, ни разу!
Нет, ни разуму, ни уму!

Если органы директивные,

ощутив побужденья активные
повлиять на наш коллектив
или что-то еще ощутив,
созовут нас на собеседованье,
на банкет нас пригласят,
вновь услышится это сетованье,
эти вопли зал огласят.

Маргарита губы подмажет

и опять что-нибудь да скажет.
Мариэтта, свой аппарат
слуховой отключив от спора,
вовлечет весь аппарат
государственный в дебри спора.

Ольга выпьет и не закусит,

снова выпьет и повторит,
а потом удила закусит,
вряд ли ведая, что творит,
что творит и что говорит.

Выступления их неуместные

не предупредить, как чуму,
а писательницы — известные!
А не могут понять что к чему!

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ