Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

Резко    Очерчены    Серебристыйотсвет    Но истинно    Хоть и не знаючто это    Банка    Газета мятаяЛук и картофель    На подоконникеПрисутствие    Кто это?    Просто наглядноЗнак подает    Недоволен    Недаромсмущает    Все это    А главное: фотоСмяты в лепешку –    Сугроб    И капотГосподи!    Ногу вчера    ПодвернуласьПадаю    Боже!    Меня застрелилиХоть и не я    А другой    РавнодушиеДежурный    Лежащее    Свет на обочинеИ то что не выспался    Что собиралсяк ней Белые волосы    Свет на подушкесмугло-покатое    Но все это –    СлучайКровью промок    Не проснуться никак

ОДИНОЧЕСТВО

Наутро    Засветил экран    КомпьютераИ горсть таблеток    Отблеск    И стаканводы    И смотрит снег    Без ветраНад вершиной    Слоями идут    ОблакаТам за могилой    Черно    Горицветы в ложбинеКонечно родина    Грустит    Наверно на чужбинеПустой Париж    Стеклами вывески    ПотерялсяВсе заблудились    Толпа силуэтом    Даже автобусыКстати полиция    Неба большой кусок    Тоже не ищетМальчиком лет семи    Светом – оттуда    Еду куда не знаюПальцем вожу    По стеклу    Давно это былоМама с работы    Красивая    Жизнь вероятно    Была

ПАМЯТЬ

Вот об этом    Проникая    Не касаясьИ все глубже    Ничего    Не задеваяСамой сути    Пустота    ОкаменелаПросто отношения    К этому    ДуракТрое нас    Колеблюсь размытоРуки    И призраки пальцев –    И тениРезко повернусь    Побегу    Встану —То и дело    От себя    ОтдаляюсьЖить вечно    Уже пробовал    Слишком —Песок и песок    Даже фараоном    НадоелоВ ноздри    Запеклись    Скучно глинеИ ресницы    Ухожу    Этим облакомА Всевышний    О котором    Там такоеНе помыслить…    Ночь    В березовой роще —Ураган слепит    Треск вокруг    Ломаются деревья…Что нам Время!    Не пристало    Не измяло

СВОБОДНЫЙ ВЫБОР

Стебель    Устало    Лицо    ПониклоГосподи!    Где мы?    Там    Где небоНеужели скосят?    Края не видноСозрели    Волнуется    Жатва    ГосподняЛинии ладони    Растер    ПросыпалисьПокорно уходит    Нет!    ОборачиваетсяНачертано    Пред   Как же выбор?    СвободныйВизжат тормоза    На асфальте    Не тыТолько подумал    Уже убил    Последнее словоДаже и двигаться    Просто заделПошло – Покатилось – Толкнуло – Упало —Подбросило – Щелкнуло – Пуля – в груди!Что остается?    Все остаетсяТы умираешь   – Это миражДа оглянись же !    Все как и былоВыбросить стул!    Да на нем же сидеть нельзя!

РЕАЛЬНОСТИ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза