…как будто бы живое – существо… – Ставрогин в «Бесах» признаётся, «что видит иногда или чувствует подле себя какое-то злобное существо, насмешливое и разумное, в разных лицах и разных характерах, но оно одно и то же <…> вижу так, как вас… а иногда вижу и не уверен, что вижу, хоть и вижу… а иногда не уверен, что я вижу, и не знаю, что правда: я или он…» (Достоевский. 11, 9).
Как они смеют… – «Как нам именовать их, этих людей, которые живут, не вспоминая о неизбежном конце жизни, исполняя любую свою прихоть, гоняясь за наслаждениями, бездумно и безбоязненно, словно вечность уничтожится, если о ней не думать, если помнить лишь о сиюминутных радостях. <…> Может ли тот, кто серьезно думал над этим важнейшим вопросом, не прийти в ужас от столь извращённого поведения?» (Паскаль Б. Мысли. 334).
…безразличное отношение и к смерти, и к вечным мукам. – «Пренебрежение тем, что прямо затрагивает их самих, – вопросом о вечной жизни, о самом главном для человека, рождает во мне гнев, а не сострадание, полнит изумлением и ужасом; для меня подобные люди – чудовища!» (Там же. 335).
…чтобы он был наказан муками своего раскаяния. – «…Людям, ведущим подобное существование, необходимо по казать, до чего извращённо, до чего немыслимо тупо они живут, сразить зрелищем их собственного безрассудства» (Там же. 334).
Разве сладострастие не есть гниение души? И разве страх смерти, мертвящий душу, не обусловливает собой её гниение? – «Кто же прелюбодействует с женщиною… тот губит душу свою… Если живёте по плоти, то умрёте… потому что… приняли духа рабства… которому люди подвержены от страха смерти» (Пр. 6, 32; Рим. 8, 13, 15; Евр. 2, 15). «Исцели гниение смиренной моей души, единый врач, Спаситель; приложи мне пластырь, елей и вино, – плод покаяния, умиление и слёзы» (Андрей Критский, свт. Покаянный Канон. Песнь 8). «Точно два совершенно различных духа живут иногда во мне – в разное время: то дух злобы, хулы, нетерпения, дух подавляющий, мертвящий душу страшною тоскою, унынием; то дух кротости, смирения, умиления, мира, тихой радости. Первый – злой дух, а последний дух – животворный. <…> Когда злой дух чрез смущение и боязнь, причиняемые им душе, будет лишать тебя спасительной, мирной надежды на Господа, скажи ты лукавому: “Бог удивлял на мне милости Свои в продолжение всей моей жизни непрерывно, и это укрепляет мою благую надежду на Него, что Он и теперь, когда ты хочешь устрашить меня безнадежностию и отчаянием, удивит непременно милость Свою, только бы я обращал к Нему умные очи сердца, а ты, ничего мне не делающий, кроме смятения, омрачения и всякого зла, удались от раба Божия: Господь мой да проженет тебя, как Он прогонял тёмную вашу силу во время земной Своей жизни. – Ты хочешь лишить меня и веры в Господа, но почему не лишаешь меня и веры в себя? Зачем я ощущаю твои ядовитые, мертвящие душу прилоги? Ужели ты думаешь, что твои следы я чувствую в себе, а сладчайших, животворных, радостных следов моего Господа я не чувствую? Прочь, ничтожная, разрушающая всякое добро, тварь! Мой Бог распространяет всюду добро и радость, и даже и во мне, когда я прилепляюсь к Нему верою”» (Иоанн Кронштадтский, прав. Дневник 1856–1858. Т. 1. Кн. 2. М., 2002.). Ср. также у Е. А. Баратынского: «Дар опыта, мертвящий душу хлад» («Осень», 1937).
…прибавилось ли – произошло бы в действительности. – «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Мф. 5, 27–28). Свт. Иоанн Златоуст так толкует эту заповедь: «Христос пришел избавить от злых дел не только тело, но ещё более душу. <…> Вот почему и такой поступок признаётся прелюбодеянием и прежде будущего мучения ещё и в настоящей жизни повергает человека немалому наказанию. В самом деле, вся внутренность наполняется беспокойством и смущением, поднимается великая буря, возникает ужасная болезнь, и участь человека, претерпевающего всё это, ничем не лучше участи пленных и заключённых в оковы. <…> Он нигде не осуждает плоть, но везде обвиняет развращённую волю. Не глаз твой смотрит, а ум и сердце».
