Собрание сочинений (Том 2)

- Мы, кажется, встречались.

- Было дело, - снисходительно подтвердил Саша. Они замолчали. Еще горел свет; кругом, рассаживаясь, шумела публика.

- Фу, жара, - сказал Сережа.

- Что? - спросил Саша, не расслышав.

- Я говорю: жарко очень.

- Лето, что сделаешь.

Свет погас, на экране замигали скучные улицы итальянского города, города похитителей велосипедов.

Свет зажегся и осветил суровые и расстроенные лица мальчиков.

Они поднялись, пряча друг от друга глаза, и вышли молча, плечом к плечу в толпе, выносившей их из зала.

После освещенных электричеством душных переходов предвечерняя улица показалась прохладной. Приветливо гудели, пролетая, автомобили. Небо было родное и нежное.

Охваченные единым чувством, они медленно пошли рядом, не разговаривая, остро ощущая, что чувство их едино, и дорожа этим скорбным и светлым, одновременно, чувством.

- А ведь правда, - сказал Сережа дрогнувшим голосом, - когда видишь ту жизнь, то правда же, только тогда как следует понимаешь, что такое наша жизнь, вы согласны?

- Угу, - ответил Саша.

- Когда у них будет как у нас, - сказал Сережа через квартал, - он, может быть, уже будет взрослым. - Сережа имел в виду мальчика, героя фильма. - Может быть, политическим деятелем будет, вот он вспомнит...

- Страшная вещь - быть без работы, - сказал Саша. Он понимал это, хотя ему не довелось ни лично испытать, ни видеть безработицу.

Они проходили мимо пивного ларька.

- Пиво пьешь? - спросил Саша.

Сережа за свою жизнь раза два пробовал пиво, оно ему не нравилось, и уж во всяком случае ему не приходилось пить на улице; но он ответил небрежно:

- Да, с удовольствием.

"Я ему вы, а он мне ты, - подумал он. - Вот он увидит, я тоже пью пиво, и мне нипочем".

Продавщица налила им две маленькие кружки - Сережа обрадовался, что не большие; они выпили и побрели дальше.

- Ты еще в школе или окончил? - спросил Сережа.

Саша ответил, и Сережа проникся уважением к нему.

- Здорово! - сказал он. - И сколько человек у вас, у тебя в бригаде?

Ему захотелось посмотреть, как складывают дома из блоков, захотелось повести Сашу к себе и сразиться с ним в шахматы. Это было настоящее знакомство - самостоятельный человек, бригадир.

От шахмат Саша отказался.

- С категорниками не сажусь, - сказал он. - Категорники меня бьют. Я ведь шахматами занимаюсь не специально.

Но выяснилось, что у Сережи есть приемник "Нева", и Саша согласился зайти.

- Тогда нам обратно, - взволновался Сережа. - Мы идем совсем в другую сторону.

Они повернули и пошли обратно.

- Я хочу задать один вопрос, - сказал Сережа. - Если нельзя, можешь не отвечать. Что же оказалось тогда в милиции - личное дело или не личное?

- Давай так, - сказал Саша, подумав. - Я отвечу в двух словах. Не личное. Без подробностей, ясно?

- Понимаю, - значительно ответил Сережа. И хотя он не понимал ровно ничего, но его фантазия мгновенно сработала десяток романтических историй, и ему страшно захотелось узнать хоть немного подробностей.

- Я, - сказал Саша, - не задаю тебе вопросов.

- Я тоже мог бы ответить только в двух словах, - сказал Сережа. - Не больше.

- Ну и все, - сказал Саша.

Они подошли к серому дому старой постройки и поднялись на третий этаж. Сережа отворил дверь своим ключом, и они вошли в большую переднюю с большим красивым окном, фрамуга которого была сложена из разноцветных стекол. В передней было уже не очень светло - день кончался - и все было сдвинуто с места: и зеркало со столиком, и стоячая вешалка, и стулья с резными высокими спинками, - а посредине в сумерках танцевал полотер. Долговязый и худой, он танцевал неустанно и однообразно, его длинные ноги ритмично сгибались в коленях. При входе мальчиков он не прекратил танца, только сказал неодобрительно: "Ходи стороной" - и, танцуя, ушел за зеркало.

- Сюда! - сказал Сережа и повел Сашу по коридору. Навстречу показалась женщина в переднике.

- Я пришел! - на ходу сказал ей Сережа. - Дайте нам чаю, пожалуйста!

Коридор был устлан ковровой дорожкой. В комнатах мебель стояла в чехлах; скатанные ковры лежали у стен, как серые трубы, и вместо них по натертому паркету тоже расстелена дорожка. Видно, здесь любили чистоту и берегли ее.

- А где приемник? - спросил Саша.

- В моей комнате, - быстро ответил Сережа, который боялся, что Саше станет скучно и он уйдет. - Пошли.

Саша не собирался уходить. Ему нравился этот живой парнишка с резким блеском в черных глазах. Он развитой, и с ним интересно. У него вторая категория по шахматам, - для Саши это значило почти то же, что звание гроссмейстера. И было еще в парнишке что-то притягательное - нежное и беззащитное, при всей его видимой независимости.

В его комнате был страшный беспорядок. Везде разбросаны книги, в шкафу они стоят вразвалку или свалены кипами. На полу валяются гантели. Посреди комнаты некрасивый кухонный стол, и на нем ящики с мелкой травкой - не разберешь, с какой. Приемник, роскошный приемник "Нева", о котором мечтал Саша, был еле виден за грудами книг.