Собрание сочинений (Том 2)

- Сергей, - отвечал Валентин, - ты настоящий друг, ты прямо в душу смотришь, но если ребенок у нее на первом плане?

- Ребенок обязан быть на первом плане! - сурово сказал Саша.

Он лежал на спине, заложив руки за голову, и выглядел под простыней ужасно длинным и солидным. Приятели умолкли и ждали с уважением, что он скажет еще.

- Если ребенок не на первом плане, - продолжал Саша, - то нет ни семьи, ничего... Это она правильно ставит вопрос. Можешь побыть на втором, пока он вырастет, ничего тебе не сделается. И не в этом дело.

Он не сочувствовал затеваемому браку. Пара казалась ему неподходящей, он уважал Клаву за отличную работу и желал ей лучшего мужа, чем Валентин. Его беспокоило, что Валентин опять пил водку и читал антиобщественные стихи: "Я одну мечту, скрывая, нежу, что я сердцем чист. Но и я кого-нибудь зарежу под осенний свист". Саша считал своим комсомольским и бригадирским долгом ликвидировать эти настроения.

- Дело в том, - сказал он, - что ты не имеешь права жениться, пока не переделаешь свой характер. Разве ты можешь с таким характером воспитывать ребенка? Ты не можешь воспитывать ребенка. На этой почве у вас будут сплошные недоразумения.

- Саша, - ответил Валентин, - ты друг из друзей, я понимаю, что ты прав, как бог, но тогда посоветуй! Нет, слушай, тогда давай совет: а куда же девать любовь?!

Неизвестно, на чем бы они порешили, но тут дверь отворилась и вошла Катя, босая, с рюкзаком за плечами и с туфлями в руке.

- Ой, - сказала она, - извините, не знала, что вас так много и вы в постелях. Сережа, ну как ты тут? - Она бегло и нежно оглядела его прищуренными глазами. - Зеленый и желтый, бог знает что, я тебя вытащу на дачу... Как росянки?

Она ушла с Сережей к столу, и между ними начался научный разговор. Саша в ужасе закрыл глаза и запоздало притворился спящим. Страдали и его стыдливость, и мужское достоинство. Никак он не предполагал, что придется знакомиться с Катей в такой позе, лежа перед нею под простыней. Сколько перебрал в уме разных вариантов знакомства, а этого варианта не предвидел. Недаром он боялся встретиться с нею. Когда она приезжала прошлый раз с практики, он был предупрежден об ее приезде и не зашел ни разу, пока Сережа сам не явился на стройку и не сказал, что Катя уже уехала... "Какое у нее теперь может быть обо мне представление!" - безнадежно думал он, лежа с закрытыми глазами и слушая ее голос.

- Ребята, спокойной ночи, - сказал Сережа. - Мне надо поговорить с Катей. - И они ушли, причем Саша так и не разомкнул глаз и даже не заметил, что Сережа выключил свет.

- Что вообще нового? - спрашивала Катя, готовясь идти в ванную и доставая из шкафа белье. - Когда уехал папа?

- Да, ты знаешь, как я прогадал? - отвечал Сережа. - Они с мамой из Сочи поехали на теплоходе! Если бы я заранее знал про теплоход, я бы поехал с папой.

- Ничего, успеешь проехаться на теплоходе, - сказала Катя. - Пусть старики без нас отдохнут хорошенько.

- Пожалуй: они от нас тоже, наверно, устали, - сказал Сережа. - Да, знаешь, на той неделе громадный был пожар.

- Что ты говоришь, где?

- На берегу, какой-то склад, и понимаешь, я спал и даже не знал, а потом уже, конечно, неинтересно смотреть...

- Выглядишь ты отвратительно! - сказала Катя. - Со мной ты поживешь на даче, я надеюсь? ("Непременно приглашу на дачу Войнаровского!") Марго поставим условие, чтоб она нас не донимала. - И Катя пошла купаться.

А Саша лежал не шевелясь и видел ее - как она вошла и стоит в комнате, загорелая и румяная, в платье огненных цветов, вся пестрая, как жар-птица...

- Интересная девчонка! - многозначительно сказал Валентин в темноте.

Саше захотелось дать ему хорошенько... Но он смолчал, не в его характере было драться, - и где повод для драки? Просто ему не понравилось, что Валентин назвал Катю девчонкой.

При всем том он довольно скоро уснул, и рядом, на кушетке, так же сладко спал влюбленный Валентин.

Утром они поднялись тихо, чтобы никого не разбудить, и поехали на работу.

И все-таки Саша пришел опять, хоть и боялся Кати.

Боялся и тянулся в глубь открытой им страны, где все было неизведанно и удивительно, хоть и стыдно.

То он видел Катю разряженную, ослепительную, - надменно щурясь, она смотрелась в высокое зеркало, и он с особенной отчетливостью понимал свое место в ее жизни, место ничем не замечательного парня, которому только что исполнилось восемнадцать лет.

То она предстала совсем в другом виде - в капотике, с мокрыми после душа волосами, она поила их с Сережей чаем и, пока они пили, читала книгу, став коленками на стул и рассеянно отвечая на Сережины вопросы. Лицо у нее, когда она читала, было ясное, ласковое. Домашняя туфля со смешным меховым помпоном упала с ноги. Саша все это видел, и не то что мечта отдаленное, неосознанное предвкушение мечты смутно бродило в нем...

То, одетая в футболку, с крошечным чемоданчиком в руке, она торопилась на тренировку и была деловая, резкая, шумная: мальчишка-приятель, понятный и свой.