Собрание Сочинений. Том 2. Произведения 1942-1969 годов.

Одним из утопающих в закате
Проулков — но которым? — в этот час,
Еще не зная о своей утрате,
Прошел я, может быть, в последний раз,

Назначенный мне волей всемогущей,

Что, снам и яви меру положив,
Сегодня ткет из них мой день грядущий,
Чтоб распустить однажды все, чем жив.

Но если срок исчислен, шаг наш ведом,

Путь предрешен, конец неотвратим,
То с кем на повороте в доме этом
Расстались мы, так и не встретясь с ним?

За сизыми оконцами светает,

Но среди книг, зубчатою стеной
Загромоздивших лампу, не хватает
И так и не отыщется одной.

И сколько их — с оградою понурой,

Вазоном и смоковницей в саду —
Тех двориков, похожих на гравюры,
В чей мир тянусь, но так и не войду!

И в зеркало одно уже не глянусь,

Одних дверей засов не подниму,
И сторожит четвероликий Янус
Дороги к перекрестку одному.

И тщетно к одному воспоминанью

Искать заговоренного пути;
Ни темной ночью, ни рассветной ранью
Один родник мне так и не найти.

И где персидское самозабвенье,

Та соловьино-розовая речь,
Чтобы хоть словом от исчезновенья
Смеркающийся отсвет уберечь?

Несет вода неудержимой Роны^{762}

Мой новый день вчерашнего взамен,
Что снова канет, завтрашним сметенный,
Как пламенем и солью — Карфаген^{763}.

И, пробужден стоустым эхом гула,

Я слышу, как проходит стороной
Все, что манило, все, что обмануло:
И мир, и тот, кто назывался мной.

БАЛЬТАСАР ГРАСИАН

Инверсии, меандры и эмблемы,
Труд, филигранный и никчемный разом, —
Вот что его иезуитский разум
Ценил в стихах — подобье стратагемы.

Не музыка жила в нем^{764}

, а гербарийПотрепанных софизмов и сравнений,
И перед хитроумьем преклоненье,
И превосходство над Творцом и тварью.

Не тронутый ни лирою Гомера,

Ни серебром и месяцем Марона,
Не видел он Эдипа вне закона
И Господа, распятого за веру.

И пышные восточные созвездья,

Встречающие утренние зори,
Прозвал, ехидничая и позоря,
«Несушками небесного поместья».

Он жил, ни божеской любви не зная,

Ни жгущей губы каждого мужчины,
Когда за звучною строфой Марино
К нему подкралась исподволь Косая.

Дальнейшая судьба его туманна:

Могильному гниенью оставляя
Земную персть, вошла под кущи
Рая Душа скончавшегося Грасиана.

Что он почувствовал, перед собою

Увидев Архетипы и Блистанья?
Не зарыдал ли над пустой судьбою,
Признав: «Напрасны были все метанья»?

Что пережил, когда разверзло веки

Нещадным светом Истины небесной?
Быть может, перед богоданной бездной
Он отшатнулся и ослеп навеки?

Нет, было так: над мелочною темой

Склонился Грасиан, не видя Рая
И в памяти никчемной повторяя
Инверсии, меандры и эмблемы.

САКС (449 г.)