Читаем Собрание Сочинений. Том 2. Произведения 1942-1969 годов. полностью

Собрание Сочинений. Том 2. Произведения 1942-1969 годов.

Заметно возвышаясь над толпою,Он брел в толпе, чужой между чужими,И потайное ангельское имяШептал. И видел въявь перед собоюВсе, что закрыто от земного взгляда:Круги огня, хрустальные палатыВсевышнего и ужасы расплатыВ постыдном смерче наслаждений Ада.Он знал: обитель Рая и Геенны —В душе, в сплетенье темных мифологий;Знал, словно грек, что каждый день в итогеЛишь зеркало Извечности бессменной,Начала и концы в сухой латыниНевесть зачем запечатлев доныне.

ДЖОНАТАН ЭДВАРДС
(1703–1785)

Покинув шумный город и бегущийПоток времен — пустую скоротечность,Он, замечтавшись, различает вечностьИ входит в сень под золотые кущи.День — тот же, что и завтра, и когда-тоВчера. Но нет пустячной вещи малой,Чтоб втайне пыл его не разжигала,Как золото луны или заката.Он счастлив, зная: мир — лишь мечГосподней Неотвратимой кары, и немногоТех, кто достигнет горнего чертога,Но чуть не всяк достоин преисподней.И затаился в самом сердце чащиТакой же узник — Бог, Паук молчащий.

ЭМЕРСОН

Он потирает сгорбленную спинуИ отправляется, закрыв Монтеня,На поиски иного утешенья —Заката, опалившего равнину.И на закатной, золотой дорогеУ самой кромки неба на минутуВдруг прорисовывается, как будтоВ уме того, кто пишет эти строки.Он думает: «Заветные страницыЯ прочитал и сочинил такие,Что их прочтут во времена другие.Бог дал мне все, что многим только снится.Не обойденный славою земною,Я не жил на земле. Ищу иное».

КАМДЕН, 1892

Газет и кофе запах кисловатый.Начало воскресенья. Все известноДо тошноты. В печати — тот же пресныйАллегоризм счастливого собрата^{777},Как встарь. Он видит с нищенской постели,Изнеможенный и белоголовый,В докучном зеркале того, второго,Который, верно, и на самом делеОн. Рот и бороду привычной тениНайдя рукой, по-старчески рябою,Он вновь и вновь свыкается с собою.Конец. И раздается в запустенье:«Я славлю жизнь, хоть вправду жил едва ли.Меня Уитменом именовали».

ПАРИЖ, 1856^{778}

Болезнь его за годы приучилаК сознанью смерти. Он не мог из домуБез страха выйти к уличному громуИ слиться с толпами. Уже без силы,Недвижный Гейне представлял, старея,Бег времени — неспешного потока,Что разлучает с тьмою и жестокойСудьбою человека и еврея.Он думал о напевах, в нем когда-тоЗвучавших, понимая обреченно:Трель — собственность не птицы и не кроны,А лет, скрывающихся без возврата.И не спасут от ледяной угрозыТвои закаты, соловьи и розы.