Собрание Сочинений. Том 2. Произведения 1942-1969 годов.

Я думаю о желтом человеке,
Худом идальго с колдовской судьбою,
Который в вечном ожиданье боя
Так и не вышел из библиотеки^{772}

.Вся хроника геройских похождений
С хитросплетеньем правды и обмана
Не автору приснилась, а Кихано,
Оставшись хроникою сновидений.
Таков и мой удел. Я знаю: что-то
Погребено частицей заповедной
В библиотеке давней и бесследной,
Где в детстве я прочел про Дон Кихота.
Листает мальчик долгие страницы,
И явь ему неведомая снится.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Забрезжил свет, и, путаясь в одежде,
Встаю от снов для будничного сна.
Из мелочей привычных ни одна
Не сдвинулась — настолько все, как прежде,
Что новый день сливается с былым,
Где так же носит племена и стаи,
Хрипит железо, воинства сметая,
И тот же Карфаген, и тот же Рим.
Опять лицо, что и не глядя знаю,
И голос, и тревога, и удел.
О, если б я, хоть умерев, сумел
Очнуться до конца, не вспоминая
Того, кто звался мной, рядясь в меня!
Быть позабытым с нынешнего дня!

ПЕРЕЖИВШЕМУ МОЛОДОСТЬ

Тебе известен ход земных трагедий
И действий распорядок неуклонный:
Клинок и пепел, будущность Дидоны,
И Велисариева горстка меди.

Зачем же в кованых стихах упрямо

Все ищешь ты сражений среди мрака,
Когда перед тобой семь пядей праха,
Скупая кровь и гибельная яма?

Вот зеркало, в чьем потайном колодце,

Как сон, и отразится, и сотрется
Однажды смертная твоя истома.

Уже предел твой близок: это стены,

Где длится вечер, беглый и бессменный,
И камни улицы, давно знакомой.

АЛЕКСАНДЕР СЕЛКИРК {773}

Мне снится, что кругом — все то же море,
Но тает сон, развеян перезвоном,
Который славит по лугам зеленым
Английские спасительные зори.

Пять лет я замирал перед безмерной

И нелюдимой вечностью пустыни.
Чье наваждение пытаюсь ныне
Представить в лицах, обходя таверны.

Господь вернул мне этот мир богатый,

Где есть засовы, зеркала и даты,
И я уже не тот, сменивший имя,

Кто взгляд стремил к морскому окоему.

Но как мне весть подать тому, другому,
Что я спасен и здесь, между своими?

«ОДИССЕЯ», ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Уже завершена суровой сталью
Возмездья долгожданная работа,
И наконечники копья и дрота
Гнилую кровь соперников достали.

Наперекор морям и их владыке

Улисс вернулся к берегам желанным —
Наперекор морям и ураганам
И богу брани в ярости и рыке.

Царица, успокоена любовью,

Уже, как раньше, делит изголовье
С царем, но где влачит судьбу земную

Тот, кто погожим днем и ночью темной

Бродил по миру, словно пес бездомный,
Никем себя прилюдно именуя?

САРМЬЕНТО