Собрание сочинений. Том 2. Царствие земное

– Ага… и на десять лет меньше проживу. Это я слышал от Елены по телевизору в передаче «Здоровье». А на хрена мне эти десять лет? Мать, скучно очень… нет смысла… все мы погибаем… – Он захлюпал носом. Покашлял. Успокоился. – Расскажу тебе… Надысь вечером в станичном парке подсел я на скамейку к женщине и соловьем залился: «Ах, какие в небе чудные звезды! Каждую бы погладил рукой! И у вас такое желание?» Она: «Было когда- то… Да испарилось с годами». – «Ничего, – продолжаю петь, – я помогу, чтобы оно вернулось к вам!» Она: «А я вас об этом не прошу. Поищите кого помоложе». Я не отстаю: «Не надо скромничать! Такая луна на небе!» А луны-то никакой и не было. Но, знаете, когда под градусом… Словом, я хотел ее обнять. Она увернулась. Вскочила. И быстро засеменила по аллее. «А звезды… а луна…» – бормотал я. Потом схватил ее за руку и с асфальтовой дорожки потянул в гущину деревьев. Споткнулись о валежину и завалились в рытвину.

Я оказался на ней. Стал целовать. Она хлестала меня по щекам. И чем больнее, тем азартнее мое желание обладать ею. «Подонок! Мерзавец!» – кричала она…

Девочка задвинула дверь. И голос Василия стал неслышным.

– Вот убедились! Я же говорил! – заученно произнес старичок. Заранее предусмотрев его последующее действие, я корпусом подался назад настолько, что его локоть дернулся вхолостую.

– Пойду Ваське еще врежу! – воинственно настроилась девочка.

Батюшка придержал ее за руку:

– Сейчас он изливает душу, раскаивается… снова будет плакать… Слезы, как проточная вода, уносят муть, плесень. Так-то оно… Человеческая жизнь на грешной земле измеряется и порочными поступками. Человек такое существо, которому помимо хлеба, вина и книг необходимо еще кое-чего много. Это божьей твари достаточно утолить голод, поспать… – Он прервал свои размышления. Буднично полюбопытствовал:

– А ты что же… аль спортсменка?

– Я кандидат в мастера по каратэ. Еду с областного соревнования. Там присвоили звание.

– Лепно, лепно! А почему же выбрала именно каратэ? Хотелось, как Путин? А Ельцин был бы у власти… теннисом занималась?

– Меня часто пацаны забижали. Теперь мне их бояться нечего.

– Знамо дело. Недавно ты блестяще доказала свою сноровку. Ну, Бог тебе в помощь, касатка! Человек, коль чего захочет… Силой воли может сердце остановить.

– А стать сумасшедшим?

– Сумасшедшим? Гм… Как тут ответить? Сие по воле Божьей.

Поезд замедлил ход. И, словно проверяя на прочность свои железные суставы и мышцы, оглушительно громыхнул, проскрежетал и замер. И сразу по коридору зазвучали голоса:

– Какая станция?

– Опять пустырь с одной уборной!

– Мама родная!..

– Че ж никто не объявляет? Где кондукторша?

– Небось к кумушкам в другой вагон умелась!

Или с каким мужиком в купе затворилась!

– Какая дикость!

– Погоди! Еще не то будет!

– Поезд поломается?

Наш старичок вскочил, возбужденно высунулся в дверь, ехидно пропищал:

– Хуже! Хуже!

– Ой, не пужайте, гражданин! Террористы нападут?

– Хуже, говорю!

– Да куда еще хуже?

– Убедитесь потом!

А глазастая девочка, прильнув к окну, весело указала:

– Гляньте, Васька! Во гад бессовестный!

Верно, он, Васька… с голой задницей сидел на корточках в мелком полыне откоса.

– Покаялся… исповедался… – ликуя, ехидно выпалил старичок. Две медали его словно целовались и тоже ликовали.

– По естественной нужде. Вестимо, грязные руки… несвежая пища… некачественное вино… Приспичит… и не то…

– Ага, всю Расею приспичило! Ловко!

– Можно и так сказать, образно. А вы, простите, чем так обеспокоены? Поди, небедное подворье имеете. Пенсия. Какая у вас пенсия?

– Почти восемнадцать тысяч. И у бабки стоко.

– Лепно, лепно при нынешних-то временах! Поди, при вашем разлюбезном социализме подобных доходов не имели? Абсурд получается!

– Это я засранец? Ответите за оскорбление! Пожалуюсь… В какой церкви работаете?

– Я вам ничего обидного не сказал. Вижу, что вы всю дорогу как на иголках. А служу я в N-ском храме. Сподобится бывать в наших краях, милости прошу. Вместе помолимся.

– Нет-нет… Я верный ленинец. Слыхал, в вашем городе памятник козе поставили. Козу бы я глянул! Любопытно! А насчет моего недовольства…

Старичок подергал локтем, невразумительно буркнул:

– У каждого своя позиция. Ты эвон с крестом. Девушка с кулаками. А этот, – старичок подбородком указал на меня, – с авторучкой.

– Дедушка, а у вас было так: встретишься с иным и как-то станет сразу на душе паршиво от одного его вида.

Старичок подозрительно покосился на девочку:

– Для меня все люда одинаковые.

– Одинаково плохие?

Поезд уже набрал скорость. Перестук колес все учащался, становился приглушеннее и привычнее. С другой стороны коридора из соседнего купе доносилось явно из мужской подвыпившей компании:

– …Супруга, опьянев от ласки в постели, шепчет мужу: «Ты мой любовник…» Ну тот, должным образом не вникнув в суть ее слов, ревниво всполошился, выпрыгнул из кровати и давай орать: «А-а, попалась, потаскуха! Кто он? Отвечай! Набью харю!»

– Анекдот, что ли?

– Лично сам испытал.

– Побил бабу?

– А как же!

– Ну и дурак!

Третий голос:

– Мужики, летел я на самолете. Вся страна в лесопосадках. Зачем их стоко много?