Собрание сочинений. Том 3

Мигрени. Головокруженья
И лба и шеи напряженья.
И недоверчивого рта
Горизонтальная черта.

Из-за плеча на лист бумажный

Так неестественно отважно
Ложатся тени прошлых лет,
И им конца и счета нет…

* * *

Сказала мне соседка:
— Сходить бы вам к врачам,
Вы плачете нередко,
Кричите по ночам.

И маленькие дети

Боятся ваших слов.
Ужель на целом свете
Не станет докторов?

Но мне не отмолчаться

От ночи. В эту ночь
Врачи и домочадцы
Не могут мне помочь.

Я все слова припомнил,

Какими называл
Тебя в каменоломне
Среди дремавших скал.

Но сердце ведь не камень,

Его не уберечь.
К чему ж ломать стихами
Размеренную речь?

Все это ведь — не прятки,

А наша боль и быль,
Дырявые палатки,
Мороженая пыль.

От взрывов аммонита

Ложится жаркий дым
На каменные плиты
Тяжелым и густым…

Сегодня, чести ради,

Я волю дал слезам.
Их шорох по тетради
Услышал ночью сам.

Что сердцу было мило,

Потеряно в тщете.
Проклятые чернила
Расплылись на листе.

Мутны и непрозрачны

На свет мои стихи.
И рифмы — неудачны,
И жалобы — горьки.

Полны слова простые

Значением двойным.
И зря сушу листы я
Дыханием моим.

* * *

Пусть невелик окна квадрат,
Перекрещенный сталью,
Мне в жизни нет милей наград,
Чем эта встреча с далью,

Где даже солнце, изловчась,

На двор вползает снизу,
Скользит уже не первый час
По узкому карнизу.

Где у меня над головой,

В распахнутую фортку,
Влетает зайчик световой,
Блистательный и верткий…

Отсюда даль — совсем не даль

Ее, как запах вешний,
Ничто — ни камень и ни сталь
Не сделают нездешней.

Она, как счастие мое,

За каменной стеною
На постоянное житье
Прописана со мною.

Но слышен громкий голос дня:

Гремят замком-затвором,
И отрезвляет жизнь меня
Карболовым раствором.

РАКОВИНА [64]

Я вроде тех окаменелостей,
Что появляются случайно,
Чтобы доставить миру в целости
Геологическую тайну.

Я сам — подобье хрупких раковин

Былого высохшего моря,
Покрытых вычурными знаками,
Как записью о разговоре.

Хочу шептать любому на ухо

Слова давнишнего прибоя,
А не хочу закрыться наглухо
И пренебречь судьбой любою.

И пусть не будет обнаружена

Последующими веками
Окаменевшая жемчужина
С окаменевшими стихами.

* * *

Он в чердачном помещенье
В паутине и в пыли
Принял твердое решенье
Останавливать вращенье
Закружившейся земли.

И не жди его к обеду:

Он сухарь с утра грызет.
И, подобно Архимеду,
Верит он в свою победу,
В то, что землю повернет.

Он — живительный источник,

Протекающий в песках,
И среди страстей непрочных
Он — источник знаний точных,
Обнаруженных в стихах.

Он — причина лихорадок,

Вызывающих озноб,
Повелительный припадок
Средь разорванных тетрадок —
Планов, опытов и проб.

В ЦЕРКВИ