Собрание сочинений (Том 3)

Шинель уже висела на вешалке, а мама читала письмо. Она ответила не сразу, а когда дочитала до самого конца:

- Я знаю, Сереженька. Коростелев теперь будет жить с нами. Он будет твой папа.

И она стала читать то же самое письмо - наверно, с одного раза не запомнила, что там написано.

Под словом "папа" Сереже представлялось что-то чужое, невиданное. А Коростелев - их старый знакомый, тетя Паша и Лукьяныч зовут его "Митя", что это маме вдруг вздумалось? Сережа спросил:

- А почему?

- Слушай, - сказала мама, - ты дашь прочесть письмо или ты не дашь?

Так она ему и не ответила. У нее оказалось много разных дел. Она развязала книги и поставила на полку. И каждую книгу обтирала тряпкой. Потом переставила штучки на комоде перед зеркалом. Потом пошла во двор и нарвала цветов и поставила в вазочку. Потом для чего-то ей понадобилось мыть пол, хотя он был чистый. А потом стала печь пирог. Тетя Паша ее учила, как делать тесто. И Сереже дали теста и варенья, и он тоже испек пирог, маленький.

Когда пришел Коростелев, Сережа уже забыл о своих недоумениях и сказал ему:

- Коростелев! Посмотри, я испек пирог!

Коростелев наклонился к нему и несколько раз поцеловал, - Сережа подумал: "Это он потому так долго целуется, что он теперь мой папа".

Коростелев распаковал свой чемодан, достал оттуда мамину карточку в рамке, взял в кухне гвоздь и молоток и повесил карточку в Сережиной комнате.

- Зачем это, - спросила мама, - когда я живая буду всегда с тобой?

Коростелев взял ее за руку, они потянулись друг к другу, но оглянулись на Сережу и отпустили руки. Мама вышла. Коростелев сел на стул и сказал задумчиво:

- Вот так, брат Сергей. Я, значит, к тебе переехал, не возражаешь?

- Ты насовсем переехал? - спросил Сережа.

- Да, - сказал Коростелев. - Насовсем.

- А ты меня будешь драть ремнем? - спросил Сережа.

Коростелев удивился:

- Зачем я тебя буду драть ремнем?

- Когда я не буду слушаться, - объяснил Сережа.

- Нет, - сказал Коростелев. - По-моему, это глупо - драть ремнем, а?

- Глупо, - подтвердил Сережа. - И дети плачут.

- Мы же с тобой можем договориться как мужчина с мужчиной, без всякого ремня.

- А в которой комнате ты будешь спать? - спросил Сережа.

- Видимо, в этой, - ответил Коростелев. - По всей видимости, брат, так. А в воскресенье мы с тобой пойдем - знаешь, куда мы с тобой пойдем? В магазин, где игрушки продают. Выберешь сам, что тебя устраивает. Договорились?

- Договорились! - сказал Сережа. - Я хочу велисапед. А воскресенье скоро?

- Скоро.

- Через сколько?

- Завтра будет пятница, потом суббота, а потом воскресенье.

- Еще не скоро! - сказал Сережа.

Пили чай втроем: Сережа, мама и Коростелев. (Тетя Паша с Лукьянычем куда-то ушли.) Сереже хотелось спать. Серые бабочки толклись вокруг лампы, стукались об нее и падали на скатерть, часто мелькая крылышками, от этого хотелось спать еще сильней. Вдруг он увидел, что Коростелев куда-то несет его кровать.

- Зачем ты взял мою кровать? - спросил Сережа.

Мама сказала:

- Ты совсем спишь. Пошли мыть ноги.

Утром Сережа проснулся и не сразу понял, где он. Почему вместо двух окон три, и не с той стороны, и не те занавески. Потом разобрался, что это тети-Пашина комната. Она очень красивая: подоконники заставлены цветами, а за зеркало заткнуто павлинье перо. Тетя Паша и Лукьяныч уже встали и ушли, постель их была постлана, подушки уложены горкой. Раннее солнце играло в кустах за открытыми окнами. Сережа вылез из кроватки, снял длинную рубашку, надел трусики и вышел в столовую. Дверь в его комнату была закрыта. Он подергал ручку - дверь не отворялась. А ему туда нужно было непременно: там ведь находились все его игрушки. В том числе новая лопата, которой ему вдруг очень захотелось покопать.

- Мама! - позвал Сережа.

- Мама! - позвал он еще раз.

Дверь не открывалась, и было тихо.

- Мама! - крикнул Сережа изо всех сил.

Тетя Паша вбежала, схватила его на руки и понесла в кухню.

- Что ты, что ты! - шептала она. - Как можно кричать! Нельзя кричать! Слава богу, не маленький! Мама спит, и пусть себе спит на здоровье, зачем будить!

- Я хочу взять лопату, - сказал он тревожно.

- И возьмешь, никуда не денется лопата. Мама встанет - и возьмешь, сказала тетя Паша. - Смотри-ка, а вот рогатка твоя. Вот ты пока рогаткой позанимаешься. А хочешь, морковку почистить дам. А раньше всех дел добрые люди умываются.

Разумные, ласковые речи всегда действовали на Сережу успокоительно. Он дал ей умыть себя и выпил кружку молока. Потом взял рогатку и вышел на улицу. Напротив на заборе сидел воробей. Сережа, не целясь, стрельнул в него из рогатки камушком и, конечно же, промахнулся. Он нарочно не целился, потому что сколько бы он ни целился, он бы все равно не попал, кто его знает - почему; но тогда Лида дразнилась бы, а теперь она не имеет права дразниться: ведь видно было, что человек не целился, просто захотелось ему стрельнуть, он и стрельнул не глядя, как попало.

Шурик крикнул от своих ворот:

- Сергей, в рощу пошли?

- А ну ее! - сказал Сережа.