Собрание сочинений (Том 3)

Много разной еды наставила Васькина мать на стол. И дядя всего взял понемножку, но со стороны казалось, будто он не ест ничего, и Васькина мать стонала:

- Ты не кушаешь! Тебе не нравится!

- Все так вкусно, - сказал дядя, - но у меня режим, не сердись, Поля.

От водки он отказался, говоря:

- Нельзя. Раз в день рюмочку коньяку, - он грациозно показал двумя пальцами, какую маленькую рюмочку, - перед обедом, способствует расширению сосудов, это все, что я могу.

После завтрака он предложил Ваське погулять и надел фуражку, тоже белую с золотом.

- Вы - по домам, - сказал Васька Сереже и Шурику.

- Ах, возьмем их! - сказал дядя в нос. - Прелестные малыши! Очаровательные братья!

- Мы не братья, - басом сказал Шурик.

- Они не братья, - подтвердил Васька.

- Неужели? - удивился дядя. - А я думал - братья. Чем-то похожи: один беленький, другой черненький... Ну, не братья - все равно, пошли гулять!

Лида видела, как они вышли на улицу. Она было побежала, чтобы догнать их. Но Васька взглянул на нее через плечо, она повернулась и побежала, припрыгивая, в другую сторону.

Гуляли в роще - дядя восхищался деревьями. Гуляли по полям - он восхищался колосьями. По правде сказать, надоели его восторги: рассказал бы, как там на море и островах. Но, несмотря на это, он был хорош - больно было смотреть, как сверкают на солнце его нашивки. Он шел с Васькой, а Сережа и Шурик то держались позади, то забегали вперед, чтобы полюбоваться на дядю с лица. Вышли к речке. Дядя посмотрел на часы и сказал, что хорошо бы выкупаться. Васька тоже посмотрел на свои часы и сказал, что выкупаться можно. И они стали раздеваться на нагретом чистом песке.

Сережа с Шуриком огорчились, что у дяди под кителем не полосатая тельняшка, а обыкновенная белая сорочка. Но вот, вскинув руки, он через голову стащил сорочку, и они окаменели...

Все дядино тело, от шеи до трусиков, все это обширное, ровно загорелое, в жирных складках тело было покрыто густыми голубыми узорами. Дядя поднялся во весь рост, и ребята увидели, что это не узоры, а картины и надписи. На груди была изображена русалка, у нее был рыбий хвост и длинные волосы, с левого плеча к ней сползал осьминог с извивающимися щупальцами и страшными человечьими глазами, русалка протягивала руки в его сторону, отвернув лицо, умоляя не хватать ее, - наглядная и жуткая картина! На правом плече была длинная надпись, во много строчек, и на правой руке тоже - можно сказать, что справа дядя был исписан сплошь. На левой руке выше локтя два голубя целовались клювами, над ними были венок и корона, ниже локтя - репа, проткнутая стрелой, и внизу написано большими буквами: "Муся".

- Здорово! - сказал Шурик Сереже.

- Здорово! - вздохнул Сережа.

Дядя вошел в речку, окунулся, вынырнул с мокрыми волосами и счастливым лицом, фыркнул и поплыл против течения. Ребята - за ним, очарованные.

Как плавал дядя! Играючи двигался он в воде, играючи держала она его огромное тело. Доплыв до моста, он повернул, лег на спину и поплыл вниз, еле заметно правя кончиками ног. И под водой, как живая, шевелилась на его груди русалка.

Потом дядя лежал на берегу, животом на песке, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, а они разглядывали его спину, где были череп и кости, как на трансформаторной будке, и месяц, и звезды, и женщина в длинном платье, с завязанными глазами, сидящая, раздвинув колени, на облаках. Шурик набрался храбрости и спросил:

- Дядя, это у вас на спине чего?

Дядя засмеялся, поднялся и стал счищать с себя песок.

- Это мне на память, - сказал он, - о моей юности и некультурности. Видите, мои дорогие, когда-то я был до такой степени некультурным, что покрыл себя глупыми рисунками, и это, к сожалению, навеки.

- А чего на вас написано? - спросил Шурик.

- Разве важно, - сказал дядя, - какая ерунда на мне написана. Важны чувства человека и его поступки, ты как, Вася, считаешь?

- Правильно! - сказал Васька.

- А море? - спросил Сережа. - Какое оно?

- Море, - повторил дядя. - Море? Как тебе сказать. Море есть море. Прекрасней моря нет ничего. Это надо увидеть своими глазами.

- А когда шторм, - спросил Шурик, - страшно?

- Шторм - это прекрасно, - ответил дядя. - На море все прекрасно. Задумчиво качая головой, он прочитал стих:

Не все ли равно, сказал он, где?

Еще спокойней лежать в воде.

И стал надевать брюки.

После гулянья он отдыхал, а ребята собрались в Васькином переулке и обсуждали дядину татуировку.

- Это порохом делается, - сказал один мальчик с улицы Калинина. Наносится рисунок, потом натирают порохом. Я читал.

- А где ты порох возьмешь? - спросил другой мальчик.

- Где? В магазине.

- Продадут тебе в магазине. Папиросы до шестнадцати лет не продают, не то что порох.

- Можно у охотников достать.

- Дадут они тебе порох.

- А вот дадут.

- А вот не дадут.

Но третий мальчик сказал:

- Порохом в старину делали. Сейчас делают тушью или же чернилами.

- А нарвет, если чернилами? - спросил кто-то.

- Нарвет, еще как.

- Лучше тушью. От туши здоровей нарвет.

- От чернил тоже нарывает здорово.