Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя

В этот день аванпосты наши заметили человека, употреблявшего последние усилия, чтобы достигнуть левого берега Дуная вплавь; турки также увидели его и открыли по нему ружейный огонь; но Провидение хранило его, и он, изнеможенный, едва живой, проплыв пространство 500 саженей, вышел, шатаясь, на берег. Каково же было общее удивление, когда увидели, что этот смельчак был мальчик, еще не достигший и 13 лет. Он явился к нам затем, чтобы предупредить отрядного начальника о намерениях турок переправиться на другой или на третий день через Дунай и напасть на наш малочисленный Журжинский отряд, что, как увидим, подтвердилось вполне. Мальчика этого звали Райко Николов; родом он из с. Травны, что в Балканских горах, и находился в Рущуке в услужении у кожевника. Русское правительство наградило Николова за смелый подвиг медалью и приняло его для образования в одно из своих учебных заведений.

Канонада, еще более сильная, продолжалась и на следующий день.

25-го июня прибыл на место Тобольский пехотный полк. Начальник журжинского отряда, генерал-лейтенант Соймонов, усилив свой левый фланг, от нижней оконечности Макана до устья р. Рутпуры, а также, увеличив отряд, охранявший пути отступления, поручил его генерал-майору Баумгартену: у него находилось 4 батальона пехоты, 8 орудий, эскадрон гусар и сотня казаков.

В тот же день неприятель, под покровительством сильного артиллерийского огня, стал садиться на суда с 6 часов утра и направился к острову Радоману; усиливаемые беспрестанно прибывающими войсками, турки быстро распространялись на острове, имеющем около 7 верст в окружности. Сотня волонтеров и 2 батальона Томского егерского полка, поддерживаемые одним батальоном того же полка, смело пошли навстречу неприятелю, под начальством храброго Хрулева, несмотря на числительность его и сильный огонь из крепости; егеря, выбивая турок из одной позиции на другую, оттеснили их к самой оконечности острова. Тут ранен был в руку командовавший войсками генерал-лейтенант Хрулев. Егеря смешались.

Одновременно с высадкой войск на Радомане, турки, в больших силах, стали переправляться на остров Макан, уже прежде занятый ими, и оттуда высаживаться против Журжи; но Колыванский егерский полк, встретив неприятеля сильным натиском, преследовал его и втоптал в Дунай. Неприятель, отбитый на этом месте, опять обратился против острова Радомана; пользуясь обширностью его, скрываясь за извилистыми берегами и в камышах, он высаживался в одно время во многих местах, стараясь охватить отовсюду наш малочисленный отряд, который везде встречал турок с необыкновенной стойкостью, противопоставляя мужество числительности. Наши дрались – один против четырех и более. Для поддержания егерей на острове, введены были по частям еще два батальона Тобольского пехотного полка. С раннего утра и до заката солнца кипел на всех концах острова кровавый бой, переходивший беспрестанно в рукопашный. Несколько раз неприятель, опрокидываемый и теснимый штыками, кидался на суда, но встреченный с парохода и канонерских лодок сильным залпом картечи своих, возвращался на остров. Ожесточение было страшное с обеих сторон. Единства действия не было; едва посылалась какая-либо часть войска на подкрепление наших, как немедленно сталкивалась или охватывалась со всех сторон турками, часто откидывала их в противоположный конец острова, увлекалась за ними и теряла из виду своих. Команды начальников не слышно было; дрались частями, и к вечеру положение дел на острове было почти в том же виде, как и в начале боя. В продолжение 14 часов двенадцать батальонов нашего журжинского отряда удерживали все покушения неприятеля, числительность которого простиралась уже до 45,000. Турецкими войсками распоряжался сам Омер-паша, прибывший с огромной свитой в Рущук; он-то и приказал не щадить своих и бить их картечью, когда они обращались в бегство. Много потеряли они также от действия нашей артиллерии, которая, выдвинувшись на край острова, несмотря на сильный огонь с крепости и флотилии, метким огнем своим потопила большую часть судов с переправлявшимися на них людьми и подбила пароход. Поэтому неудивительно, что потеря турок в этот страшный день простиралась до 6,000 человек. Наша потеря состояла из 342 человек убитых; раненых – кроме генерал-лейтенанта Хрулева, – штаб-офицеров 5, обер-офицеров 17, нижних чинов 450 и контуженых 203.

Войска наши до того были изнеможены, что отказывались от пищи. Генерал Соймонов, не желая подвергать их новым потерям и случайностям, решился очистить в течение наступившей ночи остров Радоман; он вывел войска на нагорный берег, разрушив за собой мост, служивший сообщением с островом. Турки в ту же ночь заняли острова Чарой и Радоман и стали переправляться из Макана на левый берег Дуная. Генерал Соймонов перешел со своим малочисленным отрядом из Журжи на весьма выгодную позицию, на высоты близ Фратешти, и тут ожидал неприятеля. Кавалерийский отряд отошел из Челонешти к с. Клежаны, находясь постоянно в связи с отрядом Соймонова; казачьи посты по Дунаю, вправо от Журжи, были сняты.