Собрание сочинений в 50 томах. Том 3. Две Дианы

Тогда Перро, притаившись в сумраке лестничного пролета, пробрался на площадку и спрятался за одним из настенных ковров в широком коридоре, отделявшем спальню г-жи Дианы от молельни. В глубине коридора виднелись две заделанные двери: одна вела в спальню, другая — в молельню. Перро тут же понял, что услышит почти все, что будет происходить в обеих комнатах. О, не простое любопытство руководило моим добрым мужем, господин виконт! Прощальные слова графа и какой-то тайный голос шептали ему о грозящей опасности, наталкивали на мысль, что графу готовится западня. Перро хотел быть рядом, чтобы в случае надобности помочь своему господину. К несчастью, г-н виконт, ни одно из слов, донесшихся до его слуха, не может пролить ни малейшего света на темный и роковой вопрос, терзающий вас теперь.

Г-н де Монтгомери не прождал и двух минут, как г-жа де Пуатье стремительно вошла в молельню.

— Что это значит, граф? — накинулась она на него. — Что это за ночное вторжение после моей просьбы не приходить сегодня?

— Я вам отвечу откровенно в двух словах, герцогиня, но сперва отпустите своих девушек. Теперь слушайте, я буду краток. Мне только что сказали, что у меня есть по вашей милости соперник, что соперник этот — дофин и что сегодня вечером он у вас.

— И вы поверили? Если вы сюда примчались для проверки… — высокомерно сказала Диана.

— Я страдал, Диана, и прибежал к вам, чтоб вы исцелили меня от страданий.

— Ну что ж, вы меня увидели, вы убедились, что вам солгали, дайте же мне покой. Бога ради, Жак, уходите!

— Нет, Диана, — заявил граф, очевидно встревоженный тем, что она слишком торопилась от него избавиться. — Если утверждение, будто дофин находится у вас, оказалось ложным, то это вовсе не значит, что он не может прийти к вам сегодня вечером… А мне бы так хотелось изобличить во лжи клеветников!..

— Итак, вы здесь останетесь, сударь?

— Останусь, сударыня. Идите спать, если вам нездоровится, Диана. Я же, с вашего позволения, буду охранять ваш сон.

— Но, собственно говоря, по какому праву, сударь, вы поступаете так? — воскликнула Диана. — В качестве кого? Разве я уже не вольна в своих поступках?

— Нет, сударыня, — твердо ответил граф. — Вы не вольны превращать в посмешище всего двора честного дворянина, чье предложение вы приняли.

— Предложения меня охранять я, во всяком случае, не приму, — отчеканила Диана. — У вас нет никакого права оставаться здесь. Вы мне не муж. И я не ношу вашего имени, насколько мне известно.

— Сударыня! — в отчаянии воскликнул тоща граф. — Что мне до насмешек? О Боже мой! Вы ведь знаете, Диана, что не об этом речь. Честь! Достоинство! Имя! Дело не в них, совсем не в них, а в том, что я люблю вас, что я с ума схожу, что я ревную и убью всякого, кто посмеет коснуться моей любви, будь то дофин, будь то сам государь! Мне безразлично имя того, кому я отомщу, смею вас уверить!

— А за что именно, разрешите узнать? И почему? — раздался властный голос за его спиной.

Перро вздрогнул, ибо узнал только что пришедшего по полутемному коридору дофина, ныне — нашего короля. Позади него вырисовывалось глумливое и жестокое лицо г-на де Монморанси.

— Ах! — вскричала г-жа Диана и, заломив руки, упала в кресло. — Вот чего я боялась!

— А! — вырвалось у графа.

Но через мгновение Перро услышал его почти спокойный голос:

— Ваше высочество, одно только слово… Бога ради! Скажите мне, что вы сюда явились не потому, что любите госпожу Диану де Пуатье и что она любит вас!

— Господин де Монтгомери, — ответил дофин, еще не остывший от гнева, — одно только слово… порядка ради: скажите мне, что вы здесь находитесь не по той же причине.

Ясно было, что здесь уже противостояли друг другу не наследник престола и простой дворянин, а двое мужчин, два раздраженных и ревнивых соперника, два страдающих сердца.

— Госпожа Диана отдала мне руку и сердце! Это всем известно, и вам в том числе! — заявил граф, нарочно опуская титул.

— Обещания — это ветер! Их можно забыть! — воскликнул дофин. — У моей любви права не столь стары, как у вашей, но не менее основательны. Я намерен отстаивать их.

— Безрассудный! Он говорит о правах! — закричал граф, ослепленный ревностью и яростью. — Так вы осмеливаетесь утверждать, что эта женщина ваша?

— Я утверждаю, что она, во всяком случае, не ваша! — возразил Генрих. — Я утверждаю, что нахожусь в этом доме с разрешения хозяйки дома, чего, кажется, вы не можете сказать о себе, а потому и жду, когда вы уйдете, сударь.

— Если вам так не терпится — что ж, выйдем вместе…

— Вызов? — крикнул тоща, став между ними, Монморанси. — Вы осмелились, сударь, бросить вызов дофину Франции?

— Здесь нет дофина Франции, — отчеканил граф. — Здесь есть человек, притязающий на любовь женщины, которую я люблю, вот и все!

Он, очевидно, шагнул в сторону Генриха, потому что Перро вдруг услышал, как Диана закричала:

— Он хочет оскорбить принца! Он хочет убить принца! На помощь!