Читаем Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич полностью

Львов пробыл у министра недолго и вышел от него удрученный, сказав мне на пароходе, что он убедился в отсутствии у правительства искреннего желания «переменить курс» и решиться на широкие реформы, в частности по вопросу аграрному он не встречает готовности пожертвовать удельными землями, без этого же он, Львов, не считает возможным взять в руки дело землеустройства. «Они не знают, повторил он мне не раз, — положения вещей на месте и настроения населения. Нет, у нас ничего не склеится».— «А как Виноградов?» — спросил я. «Ему телеграфировали в Англию, но ответа еще нет». Я передал Львову письмо на имя Гейдева, в котором уговаривал его и товарищей не отказывать в помощи Столыпину, не настаивая непременно на bloc'е, воздействие которого оказалось бы в зависимости каждый раз от взглядов министра двора и министра иностранных дел, т. е. от лиц, стоящих в зависимости от влияния таких сфер, настроение которых ни предупредить, ни парализовать пять членов Ыос’а были бы не в силах. Я снова предлагал Гейдену (зная, что Столыпин не хочет расставаться с Шванебахом) взять министерство юстиции, обещая ему свою помощь по техническим вопросам, но вместе с тем я просил Гейдена и товарищей считать вопрос обо мне окончательно решенным и более не обращаться ко мне ни с какими уговорами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное