Собрание сочинений в двух томах; Том второй: Проза

В воскресенье накрапывал дождик, но профессор все-таки повез меня в Беляево, где «Весну» и «Забегаловку» сначала проутюжили бульдозеры, а потом сожгли дружинники. Избитый, я сидел на мокрой траве и медленно сходил с ума, глядя, как холст и картон горят, а расторопный Боб, схватив под мышку Викины шедевры, волочет дочку с пустыря.

2

В дурдоме меня продержали около года. За этот срок много чего наслучалось. Лера не объявляется. Томка выскочила замуж за известного поэта и теперь уж точно выбьет ему премию. Костырина исключили из Союза писателей, пару раз вызывали в прокуратуру, и он, минуя Израиль, добрался до Нью-Йорка. Кстати, по доброте душевной прихватил с собой Вику. Для этого Боб, начхав на карьеру, развел ее с лысым философом и теперь повсюду хвастает, что в Штатах Викина мазня нарасхват.
А Игнатий разбился на своей «Волге», так и не завещав мне мастерской. Потому теснюсь вместе с Ленькой в комнатенке его тощей цыганистой крали, куда нас выселила великомученица. Ленька и его подруга днем в редакции, а вечером пьют, и запах красок им не мешает.

1975