Ложный вывод, столь же для меня противный, как пустая бутылка. Просидеть за полночь и потом лечь спать – значит рано лечь; так, стало быть, ложиться спать за полночь – значит рано ложиться. Разве наша жизнь не состоит из четырех стихий?
Говорят так, но я думаю, что она состоит из еды и питья.
Ты – ученый. Давай же есть и пить. Эй, Мария, вина!
Входит шут.
Вот идет дурак, ей-богу!
Как живете, дорогие мои? Видали вывеску трех дураков?[33]
Добро пожаловать, болван! Споем-ка хором.
Ей-богу, славное горло у дурака! Я бы дал полдюжины червонцев, чтобы иметь такие икры и такой славный голос, как у дурака. Ей-богу, ты вчера вечером славно дурачился, когда рассказывал о Пигрогромитусе и вапианах, пересекающих Квебусский экватор. Чудесно, ей-богу! Я послал тебе шесть пенсов для твоей любезной, получил ты их?
Я спрятал твой подарок в карман, потому что нос Мальволио – не плеть, моя милая белоручка, а мирмидонцы – не пивная лавочка.
Превосходно! Вот лучшие шутки в конце концов. Ну, пой же!
Да, спой-ка. Вот тебе шесть пенсов, валяй!
Вот и от меня. Когда один рыцарь дает…
Какую же вам песню спеть – любовную или нравоучительную?
Если слушать его носом, – так сладок, что даже тошно. Да что? Не хватить ли так, чтоб земля пошла в пляс? Спугнем-ка филина круговой песней, которая вытянула бы у ткача три души.
Пожалуйста, если вы меня любите. Я на круговых песнях собаку съел!
А ведь иная собака и сама кого угодно съест.
Конечно. Давайте споем: «Молчи, мошенник»!
«Молчи, мошенник»? Да, ведь тогда я должен буду назвать вашу милость мошенником!
Я уже не в первый раз заставляю называть себя мошенником. Запевай, шут! Начинается так: «Молчи!»
Я не могу начать молча.
Хорошо! Ей-богу, хорошо! Ну, начинайте!
Поют хором.
Входит Мария.
Это что за кошачий концерт? Если графиня не позовет своего дворецкого Мальволио, чтобы выгнать вас из дома, так назовите меня чем угодно.