Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

В трехтысячном
в дебрях большого музейного здания
вы детям
           о нашем столетье
                                  рассказывать станете.
О мире,
расколотом надвое,
                         сытом и нищем!
Об очень серьезном молчанье
столбов пограничных.
О наших привычках,
о наших ошибках,
о наших
руках пропыленных,
                           ни разу покоя не знавших.
О том,
         что мы жили не просто
и долг свой
исполнили…

Послушайте,

все ли вы вспомните?
Так ли вы
             вспомните?
Ведь если сегодняшний день
                                       вам увидеть охота,
поймите,
            что значат
четыре взорвавшихся года.
Четыре зимы.
И четыре задымленных
                                лета.
Где жмых —
вместо хлеба.
Белесый пожар —
                        вместо света.

А как это так:

закипает
           вода в пулемете, —
поймете?
А сумрачный голос по радио:
«Нами… оставлен…» —
представите?

Поймете,

что значит
              страна —
                           круговой обороной?
А как это выглядит:
тонкий
листок
похоронной.
Тяжелый, как оторопь.
Вечным морозом по коже…

Мы

разными были.
А вот умирали
похоже.
Прислушайтесь,
добрые люди тридцатого века!
Над нашей планетою
послевоенные ветры.
Уже зацветают
огнем опаленные степи…
Вы знаете,
как это страшно:
                      голодные дети!
А что это значит:
«Дожди навалились
                          некстати», —
представите?
А как это выглядит:
ватник,
         «пошитый по моде», —
поймете?..
А после —
              не сразу,
                         не вдруг
и не сами собою —
всходили хлеба
на полях отгудевшего боя.
Плотины на реках
крутые хребты
                   подымали.
Улыбку детей
к Мавзолею
несли Первомаи.
И все это было привычно.
Прекрасно и трудно…

И вот наступило однажды

                                   весеннее утро.
Был парень,
одетый в скафандр.
И ракета на старте.
Представите?
А как он смеялся
                       в своем невесомом полете, —
поймете?
И город был полон улыбками,
                                        криком,
                                                  распевами…

О, как это сложно —

быть первыми!
Самыми первыми!
Когда твое сердце
открыто нелегким раздумьям…

А были

и тюрьмы.
О, сколько неправедных тюрем!
Не надо,
пожалуйста,
                не пожимайте плечами, —
и вы
начинаетесь
в нашем нелегком начале!
Нельзя нас поправить.
Нельзя ни помочь,
ни вмешаться…
Вам
     легче —
вы знаете наших героев.
И наших мерзавцев.
Всех!
Завтрашних даже,
которые,
           злы и жестоки,
живут среди нас.
А быть может,
                   рождаются только.

Но вы-то,

конечно, поймете,
конечно, узнаете,
как были верны мы
высокому
            красному знамени,
когда,
       распоясавшись,
враг
     задыхался от ярости!
Когда в наше сердце
нацелены были «Поларисы».
В газетах тревожно топорщились
                                             буквы колючие…
А мы
       проверяли себя
                           правотой революции!
Пылала над нами
ее зоревая громадина.
Она была
             совестью нашей.
Она была
             матерью.
Мы быстро сгорали.
Мы жили
             не слишком роскошно.
Мы разными были всегда.
А мечтали
              похоже.
И вы не забудьте о нас.
Ничего
          не забудьте,
когда вы придете,
наступите,
              станете,
                        будете.

3