Собрание тьмы (ЛП)

Ник почувствовал, что краснеет.

— Не расстраивайся. Ты не первый, что попался в сеть моего брата, — Амара наклонилась вперёд и похлопала Ника по коленке. — Посмотри только, он готов броситься со скалы!

Окрутить? Довольно чист? Она имела в виду, что она знала?

Ник не был окручен. Только Клео, может быть, делала это, и то по его выбору… Клео была его семьёй. Ашур не был никем, кроме потенциальной угрозы для Ника, потому что тот знал слишком много.

Голос Амары стал звучать громче.

— Скажите Клео, что мы готовы поделиться с нею сокровищами. Мы возьмём два кристалла, она получит два остальных. После того, как всё будет сделано, мой отец вторгнется и подчинит Пелсию и Лимерос Крешии. Оранос будет принадлежать Клео. Не будет никаких причин для кровопролития, если она поступит так, как пожелает император.

Пожелает? Скорее потребует.

Нет, нельзя так. Приезд сюда — большая ошибка.

Ашур поднялся с кресла и подошёл к дверям, его лицо скрылось в тени от Ника.

— Кроме того, вы сообщите нам о планах короля. Уверен, он ищет Родичей.

Даже говорить об этом было предательством. Если Ника обнаружат, то наказание он получит от короля такое, что избиение Мило и Барраса будет лишь нежными объятиями. Он присоединится к обвиняемым повстанцам завтра во время публичной казни, и хорошо, если он просто потеряет голову.

Он должен был уйти. Он должен был вернуться к Клео и сказать, что не доверяет крешийцам. Только время покажет, будут ли они верны своему слову.

— Я расскажу ваше предложение принцессе.

— Попросите, чтобы она ответила поскорее, — промолвила Амара. — Мы не можем ожидать, ты же понимаешь.

— Я скажу ей об этом, — промолвил хрипловато Ник.

Он пытался уйти, и Ашур отвёл его к ожидающей пути во дворец повозке.

— Прости мою сестру, — сказал Ашур. Солнце светило ярче, и его глаза стали куда более яркими, чем просто серо-синими. — Иногда она слишком нетерпелива. Она не хотела никого обидеть.

— Она и не обидела, — промолвил Ник.

— Она постоянно недооценивает меня. Я самый младший сын, безответственный брат. Она может быть младшим ребёнком в семье, но в её арсенале слишком много оружия.

Это не удивляло Ника.

— А ты? — спросил он.

Ашур немного усмехнулся.

— Я редко заинтересован в одном и том же в течении нескольких дней, если я не считаю это очень важным. Часто то, что я считаю самым особенным, не представляет интереса или ценности для других. Но это не имеет для меня значения, что думаю другие. А ты?

Глубокий голос с лёгким акцентом был фактически гипнотизирующим.

— Не понимаю, о чём вы.

— Ты заботишься о том, что подумают другие?

Ник уклонился от его взгляда.

— Я лишь скромный дворцовый стражник, которого все считают бесполезным. Сегодняшний день доказывает это. Когда дело доходит до моей судьбы, я не имею никакого контроля над тем, что другие думают обо мне.

Принц покачал головой.

— Ты ошибся дважды.

— В самом деле? — он отвернулся и скрестил руки на больной грудной клетке, пытаясь не закатить глаза. — И в чём же в первую очередь?

— Никто не контролирует твою судьбу. Тебя.

— Вы так считаете… — прошипел Ник, глубоко вздохнув. — А второе?

— Ты не бесполезен.

Ник удивлённо посмотрел на принца, но Ашур просто повернулся и ушёл.

— Может быть, у вас будет безопасное путешествие обратно во дворец, — не оборачиваясь, промолвил принц.

* * *

Стражники, назначенные для сопровождения Ника домой, вытолкнули его из кареты за пять миль до города.

— Ты можешь дойти отсюда, — усмехнулся один.

— Конечно, — кивнул Ник, — большое спасибо, — когда экипаж поехал, он добавил, — прогорклые груды конского навоза, вот вы кто!

Пострадавший, весь в синяках, униженный, он шагал по зелёным полям и лесам, что пересекались новой имперской дорогой короля.

Он понятия не имел, что расскажет Клео. Всё было таким ирреальным, что если б не боль в груди и спине, что сейчас он чувствовал, он бы считал это сном.

Ник думал, что следует срезать путь через лес. Он уже начал хвалить себя за первую хорошую за день идею, как кто-то подошёл к нему. Прежде, чем он понял это, Ник снова лежал на спине и едва дышал.

— Мы опять встретились, — промолвил удивительно знакомый голос.

Ник моргнул, пока его зрение не очистилось достаточно для того, чтобы увидеть Йонаса Агеллона, склонившегося над ним и прижавшего кинжал к горлу. Это был второй раз, когда Йонас угрожал Нику этим оружием.

— Ты… — начал он.

— Молчи, — промолвил Йонас. — Пока не время. Мне надо кое-что ещё тебе пояснить, прежде чем ты заговоришь. Понял?

Лицо мятежника было скрыто в тени пышных деревьев. Насекомые не заканчивали свою симфонию. Тепло в сочетании с потерей крови заставляло Ника быть слишком близким к потере сознания.

Он покосился на спутника Йонаса — высокого, загорелого и опасного на вид парня, что стоял, скрестив руки на своей широкой груди. Наконец-то взгляд Ника вернулся на Йонаса, и он едва заметно кивнул.