Собственность миллиардера

Держа колени плотно сомкнутыми, шатенка нервно покусывала нижнюю губу. Ее взгляд метался из угла в угол.

 — Итак, мы здесь. Что дальше? — наконец, она подняла глаза вверх, к его лицу, в тот момент, когда Герман почти бесшумно приблизился к ней со спины и забрался на край стола таким образом, чтобы отчетливо и целиком видеть Леру перед собой.

Герман читал Мелентьеву, словно открытую книгу. Девушка не находила себе места, ерзая в кресле и меняя позу с периодичностью в десять-пятнадцать секунд. Ему казалось, что если бы не шорохи, издаваемые ее неугомонным перемещением, он мог бы легко прочесть мысли в голове своей спутницы.

— Мне не нравится то, как мы с тобой разошлись, Лера, — честно высказался Герман, впившись пальцами в край стола.

Она поджала губы и отвернулась. Брюнет буквально слышал слова, крутившиеся на кончике ее языка. Он слышал, с какой интонацией она обрушилась бы в ответ на подобное начало беседы. Но Лера держала себя в руках, терпеливо позволяя мужчине выговориться.

— Я создал жуткий бардак и очень об этом сожалею, — хрипло изрек Герман. — Мне нужно объясниться перед тобой, Лера. Поэтому я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня.

Мелентьева разомкнула губы, но тут же сомкнула. Она просто кивнула, сложив руки на коленях.

— Ты была первой женщиной, с которой я переспал за последний год, — его признание прозвучало едва ли громче шепота.

Ермолову потребовалось несказанное усилие воли, чтобы озвучить данный факт вслух и тем более — поделиться с кем-то. Он мог часами разглагольствовать о сложном устройстве мира бизнеса, не теряя пылкости в процессе долгого повествования. Однако мгновенно заминался и становился неуверенным перед одной студенткой, которая запала ему в душу, объясняя обычные человеческие чувства.

Ермолов встрепенулся, когда с губ Леры слетел протяжный звук «О». 

— П-почему? — спросила она.

Он видел в ее глазах сотни мелькающих вопросов и не был готов к тому, чтобы ответить на все из них.

Герман откашлялся.

Он испытывал дискомфорт, и это не то чувство, к которому брюнет привык.

— Потому что, Лера, я сексуально зависим, — с тяжелым вдохом изрек Ермолов, посвящая девушку в свою внутреннюю многолетнюю борьбу.

Герман терзался сомнениями, правильно ли поступал, втягивая в этом хаос Леру. Но ему было необходимо объяснить ей, почему их отношения обрели столь болезненное направление. Он хотел дать Валерии возможность решить, как поступить с информацией, что ей предстоит услышать.

— Оу… — вновь вымолвила Мелентьева, уставившись на свои сжатые в кулаки руки.

— Женщина, которую ты видела в доме, — продолжил объяснять Ермолов. — Ева мой давний друг и кто-то вроде личного терапевта… Она помогает мне справляться с приступами.

Лера взметнула взгляд вверх, к лицу Германа.

— Так она не… вы не…

Герман усмехнулся.

— Нет. Никогда.

Девушка покраснела, облизав нижнюю губу. Мужчина предположил, что она подумала о том, как приревновала его к Еве. Теперь Мелентьева наверняка чувствовала себя глупо.

— Что ты имеешь в виду, говоря о сексуальной зависимости и приступах? — быстро справившись с конфузом, она задала ему вопрос.

Герман немного помолчал, прежде чем подробнее рассказать о своей болезни.

— У меня возникают навязчивые мысли, и часто я действую в соответствии с ними. Со временем моя сексуальная компульсия может усилиться настолько, что я теряю всякий контроль над действиями и следую по агрессивному пути сексуальных исследований, лишь бы насытить голод собственной зависимости.

Мелентьева выглядела испуганной объяснением Германа.

— Зачем ты рассказал мне об этом?

Ермолов позволил тишине на мгновение поглотить их, прежде чем заговорил.

— Потому что жажду тебя, — сказал он ей. — И эта тяга сильнее, чем что-либо, что я испытывал раньше. Это сильнее моей зависимости, Лера.

Девушка судорожно вздохнула от его слов.

— Тогда, возможно, мне не следует находиться здесь, — пробормотала Лера, поднимаясь на ноги.

— Сядь… — потребовал бизнесмен, желая, чтобы она была рядом с ним, не сдвинувшись ни на сантиметр. — Пожалуйста, — добавил мягче.

Казалось, будто ее тело рефлекторно повиновалось словам Германа, поэтому девушка плюхнулась обратно в кресле. Прижавшись к спинке сидения, Мелентьева взирала на Ермолова широко раскрытыми глазами.

— Есть вещи, которые неподвластны моему контролю, — брюнет провел рукой по задней стороне шеи, ненадолго подняв взор к высокому потолку.

—  И ты не можешь контролировать свои чувства ко мне? — нетерпеливо вопросила студентка заметно ослабшим голосом.

Герман внимательно посмотрел на девушку.

— То, что я к тебе испытываю, Лера, я не хочу контролировать, — предельно честно заявил он. — Ты нужна мне. Не только в сексуальном плане. Я желаю тебя целиком. Твое тело и твой разум.

— Ты уверен, что в тебе говорит не зависимость? — она покачала головой.

— Уверен.

Он слез со стола и шагнул к Мелентьевой. Лера быстро соскочила на ноги.