Собственные записки. 1835–1848

Я сказал ему, что осмотрю их, посылал туда офицеров и, наконец, сам ездил по всем сим местам, дабы более направить внимание в ту сторону; из предоставленных же мне к избранию двух сборных мест я назначил ближайшее к морю Лигово (ибо Пулково, лежащее позади, могло слишком обнаружить намерение мое).

7-го к вечеру я прибыл в Лигово, где и войска собрались. 8-го числа был отдых. В течение сего дня я должен был уклониться от нескромных вопросов подчиненных мне генералов, которые настоятельно и наглым образом просили объявить им намерение мое и докучали советами. В другом случае я бы прекратил такого рода обращение; но тут, имея их только временно под начальством и потворствуя невежеству их, как равно и тому, что они многими годами ведены были к такому обхождению, я отвечал им двусмысленно; когда же я перед вечером объявил некоторым по секрету первую диспозицию мою, из коей они увидели, что я направлялся к Бабьему Гону, но, не доходя его, остановлюсь в разных пунктах, и в случае напора располагал отступить назад в Лигово, то они не могли сообразить намерения моего и, не догадываясь о настоящем, приписывали сие распоряжение, как казалось, моему незнанию, и я принужден был уверить их, что я в случае отступления пойду на следующий день к Стрельне, дабы соединиться с Шильдером около Петергофа.

– Как можно! – говорили они с удивлением. – Вас предупредят в Петергофе, и вы не соединитесь.

– Тогда, – отвечал я, – исполнится по диспозиции: меня отбросят в море, и я прокрадусь за садами дач водой; ибо по расспросам, сделанным мной в Петергофе, отмель далеко продолжается в море.

– Да разве можно по воде ходить? – проговорили они.

– Вы ходите по болотам с пехотой, – проговорил я, – а по воде ходить легче.

Они нашли сие правильным и успокоились.

9-го числа, в 4 часа утром, началось движение. Оставив главные силы на Стрельненском шоссе и заняв сильными пехотными постами нагорный берег, прикрывающий движение мое долиной, я пришел за авангардом моим в Копорское, откуда вывели передовые посты, с коими прибыл государь. С высоты сей видны были все окрестности, и в сем отношении пункт сей был весьма важен. Государь расположился против него в селе Хейдемяки[30] с дивизией легкой кавалерии, и целый день прошел между сими двумя селениями в стычках, при коих нарушены были с противной стороны предписанные правила, дабы не топтать хлеба и принимать засеянные поля за непроходимые места; но все сие ни к чему не повело. Я опасался атаки; ибо я неминуемо бы лишился Копорского, чем бы и подал подозрение в своем намерении. Но сего не случилось, и отдельный отряд, состоящей из четырех эскадронов спешенных драгун с двумя пушками, посланный к Разбегаеву (что еще дальше к Бабьему Гону) отвлек шесть батальонов и полк кавалерии к стороне моря.

Я с удовольствием видел, что вся пехота Белорусского корпуса тянулась в другую сторону, что разъезды производились оплошно до такой степени, что в течение целого дня я получал известие о действиях противной стороны чрез казачью заставу, поставленную почти с неприятельской стороны и совершенно позади всех их передовых постов.

Я не должен был в тот день отважиться к бою, и потому, избежав оного до вечера, как только смерклось, отступил с горы и в ту минуту только объявил генералам намерение свое; а на горе оставил четыре эскадрона, коим приказал держаться до 2 часов утра, а к тому времени, если бы их стали теснить, броситься в разные стороны и более к Разбегаеву, дабы туда заманить преследующих.

Так и случилось. 10-го числа, в исходе 2-го часа утра, конница моя была вытеснена, и часть ее преследуема к стороне Бабьего Гона, где она присоединилась к летучему отряду, в коем предполагали пехоту, потому что я приказал драгунам бить в барабаны по лесам, а государю донесли, что я потянулся к морю. Между тем я совершил без всякого препятствия, в течение ночи, обратно движение свое, переход чрез большую дорогу в Павловском, что близ Красного Села, и наступательный марш чрез большой гвардейский лагерь за Дудергофскую гору, куда и прибыл в 3 часа утра. О прибытии моем на сие место государь узнал только в 5 часов, когда войска мои, отдохнув, готовились к дальнейшему следованию навстречу Шильдеру чрез Гатчинскую дорогу.