Собственными руками (СИ)

Ло по-прежнему привлекает к себе интерес. Невозможно выкорчевать многолетнее дерево: оно сплетается корнями с почвой, становясь с ней единым целым. Так же и с человеком — выдирая его из жизни, либо оставь в глуби своей сущности вплётшиеся в каждую часть души крохотные нити, либо пожертвуй оплетённый ими большой кусок себя. Это ребёнок давно наглухо закрыл на замки особо личные и интимные комнаты его жизни. Так давно он в них хозяйничает, что открывать для кого-то другого кажется кощунством.

Дверь в смотровую была открыта нараспашку, внутри горел свет. Оказавшись в какой-то паре шагов от проёма, мужчина уловил слухом негромкий скрежет металла. Сократив те самые метры, что отделяли от вида на происходящее, он загородил выход для ничего не подозревающего инструмента манипуляции чувствами Ло. За поднятым шумом единственная женщина экипажа не услышала его шагов и продолжает шуршать содержимым одного из сундучков с красным крестом. Скрип петель и хлопок двери испугали её, отчего она подпрыгнула на месте, брякнув аптечкой под руками. Она, придерживая пышные кудри за ухом, обернулась от стеллажа на проём. Загнанным взглядом сперва оценила закрытую дверь, затем задрала голову к лицу непрошенного гостя.

Они стояли так, не сводя глаз друг с друга, как бывает в дикой природе при столкновении охотника и дичи, пока она не подала трясущийся голос:

— Дофламинго-сан… — оставила в покое коробку и прикрыла руками грудь. — Вам чем-то помочь?

— Да, — убрал он руки в карманы и вразвалку, закрывая больше пространства для побега, подошёл ближе. — Скрась тоскливый вечер.

Её нервный смешок дал правильное направление на веселье. Намёк на то, что вечер гостя надо скрашивать не игрой в шахматы или чаепитием, она поняла, и потому сильнее сдавила грудь, вжимая в неё молнию комбинезона.

— Я не… — забыв про свои поиски и необходимость закрыть шкаф, стала отходить боком к нарам.

Вероятно, она рассчитывала, что и в этот раз ей будет достаточно показать пугливость. Опустив голову и пряча глаза под козырьком кепки, она дошла до кушетки. Только-только начала разворачиваться, как огромная мужская ладонь схватила за нижнюю часть лица и зажала рот. Девушка в испуге вздрогнула и едва не запнулась о свои же ноги.

— Прости за бестактность, — с едким задором заговорил он, отпустив её. — Вылетело из головы спросить, есть ли у тебя мужчина.

Она так энергично закивала головой, что казалась неубедительной кепка, на удивление не свалившаяся на пол. Так старалась доказать, будто близость с гостем будет раскрыта уже ночью, что выглядела комично и крайне неправдоподобно.

— Вот оно как, — вздохнул Дофламинго и снова встал лицом к ней. — Тогда я ему позже всё объясню, — пугающе посмеялся сквозь зубы девушке, вставшей, как истукан с поднятыми к нему не верящими глазами.

Она бросилась к двери, словно думала, что успеет открыть её и хотя бы в этот раз сбежать от гостя, оставленного самому себе на развлечение, и потому находящего отнюдь не безобидные решения своих проблем. Взвизгнула, когда под грудью грубо подхватила сильная рука, чтобы завалить на кушетку. Кепка свалилась на матрац, волосы разметало. Одной рукой она цепко схватилась за нары, чтобы не упасть и не разбить себе лицо, потому что большая часть её тела балансировала на краю.

Будучи, как ни крути, джентльменом, Дофламинго подхватил её под коленом и полностью закинул на постель. Она подогнула ноги, приподнялась на локтях и поползла таким образом к изголовью. Быстрый взгляд упал на дыру в груди посягнувшего на её честь человека, и это не ускользнуло от его внимания.

— Конечно, — хмыкнул он и ударил по животу кулаком.

Хрупкое девичье тело, наверное, не принимавшее ранее удары такой силы и тяжести, подпрыгнуло под аккомпанемент её дикого рёва. Как только оно снова опустилось на нары, девушка со всхлипом перекатилась на бок, подхватив живот руками.

— Расскажи им всё, — сально улыбается он, склонившись над ней на кушетке.

Сколько мороки с этими комбинезонами. Другое дело, когда женщины ходят в платьях: красивее, практичнее и не надо возиться с застёжками.

Рывком вернул узкую спину на место и сел, прижив к кровати её хрупкие колени. Она дёрнулась в попытке вырваться из-под него и взвыла от боли и понимания того, что она быстрее разорвёт все связки. Рот он ей снова зажал — в панике она может закричать, а ему не сыграет на руку полный сбор экипажа, когда приватная вечеринка только началась.

Острые ногти вгрызаются в предплечье той руки, что мягко, чтобы не оставить синяков, давит на лицо. Однако они лишь слабо царапают грубую кожу. Расстегнул пуговицу на воротнике-стойке; теперь она другой рукой вцепилась в его ладонь, начавшую расстёгивать молнию униформы. Плачет и что-то мычит, мотая головой и скованно елозя по постельному белью. Сокровище, что она прячет под униформой, стало доступно ровно по грудь.

— Не забудь ни одной детали, — шепнул Дофламинго, запустив пальцы под одежду.