Собственными руками (СИ)

— Это как так можно промахнуться на девяносто восемь градусов?! — отпустил голову, на которой из-под длинного, густого меха выглянуло небольшое ухо, и указал в сторону поля для дартса с воткнутыми в него метательными ножами.

— Ты даже высчитал! — впрямь изумился Пенгвин, сидящий за столом, на который закинул ноги.

— Разумеется! — начал кричать медведь на вставившего слово. — Я в отличие от вас считать умею!

Ло тихо усмехнулся их демонстрации долгой дружбы. Все трое появились, когда он только начал набирать команду, и стали её основой. Их ежедневные перепалки служат подтверждением того, что они не просто команда, а практически семья.

Только не давали покоя две вещи. Человек, изъявивший желание сбегать в смотровую за антисептиков и бинтами, давно не возвращается. Нужды в оказании ПМП нет вообще-то, но Бепо не успокоится, пока его обидчик не будет лицезреть, как он страдает от нанесённых ему смертельных ран. На вторых порах его беспокоил Дофламинго, который подозрительно спокойно себя ведёт уже второй день. Хочется верить, что на него подействовала конфискация сердца, но он смеялся над ним так искренне, будто это сущий пустяк.

— Постой-ка, — чешет Шачи под козырьком. — Но я же с вертухи метал, так что…

— Полный оборот минус девяносто восемь, — закончил за ним его лучший друг.

— Двести шестьдесят два, — хмуро сведя брови, на автомате высчитал медведь и снова впал в ярость. — Вы же издеваетесь! — столовую заполнил дружный смех команды, и Бепо окинул всех взглядом. — Что, давно потолки не драили?!

Все мигом замолчали, поняв, что это не вопрос, а скорее угроза генеральной уборкой, причём весьма садистской, поскольку Жан Барт только-то слегка горбится, передвигаясь по кораблю. Внимание экипажа приковал скромно посмеивающийся капитан, который всё это время тихо и смирно сидел на окраине, ближе к двери.

— Схожу-ка посмотрю, как она там, — сдерживая смех, поднялся Ло из-за стола.

— Капитан, — окликнул его в спину Бепо, желая предложить чью-то более подходящую кандидатуру для такого простого дела, и осёкся, стоило лидеру поднять руку в жесте, прекращающем препирательства.

Плавно прикрыв дверь, вышел в коридор, погрузивший его в тишину и сухой воздух с примесью пыли и железа в запахе. Гомон ребят значительно стих. В железных конструкциях таких размеров акустика настолько хорошая, что можно постыдиться или испугаться издаваемых самим собой звуков, поэтому все комнаты сделаны с шумоизоляцией, чтобы всегда можно было где-то укрыться со своими личными переживаниями.

Неприятное чувство росло, зарождаясь где-то под грудью. Самому надо было идти или вообще не потакать вычурам Бепо, но она всегда стремится показать свою пользу, поскольку в опасных для жизни ситуациях её оберегают больше остального.

Проделав всю дорогу до смотровой, он так никого в глухих проходах и не встретил. Дверь в его временную спальню приоткрыта и выпускает в полумрак яркий свет, к которому он с облегчением направился. Миссия требовала каких-то там десять минут времени, а она пропадала втрое дольше, поэтому Ло забеспокоился, не попала ли она в неприятности, которые в последние дни обрели конкретную фигуру. Характер Дофламинго во многом схож с их кораблём, и самая жирная параллель — раз он притих, то жди аварии.

Дверь еле слышно скрипнула под его рукой, открывая помещение, и прекрасная часть их команды, стоя спиной, вздрогнула. Она как раз закрывала дверцу стеллажа, когда Ло переступил порог.

— Всё нормально? — поинтересовался капитан, прикрыв дверь, чтобы не скрипела петлями.

— Да, — совсем тихо и нетвёрдо ответила та, внушая подозрения.

Казалось, что она плачет, поэтому он уверенно подошёл вплотную.

— Всё хорошо, — затараторила она, отступив вбок, чтобы задвинуть засов шкафа. — Просто… — откровенно нервничала, придумывая оправдание своей задержке.

Когда она наглухо закрыла простейшую защиту стеллажа, Ло осторожно сдвинул к уху волосы, скрывающие лицо. Одного быстрого взгляда на щеку хватило, чтобы воссоздать в уме причину её долгого отсутствия. Со злости он закусил губу, смотря на чёткие, розовые отпечатки здоровенных пальцев, так знакомых ему, что невозможно не узнать.

— Что он сделал? — старался не пугать тоном девушку, возможно, пережившую самое кошмарное событие в её ещё юной жизни.

Зная этого подонка, Ло допускает всё, абсолютно всё. Его же он изнасиловал, потому что это ему тогда показалось весёлым. Выбивал из него слёзы и кровь по той же причине. Ковырял душевные раны и называл самыми гнусными словами ценности Ло, чтобы порадовать свою прогнившую натуру. Ничто его не остановит от того, чтобы похожим образом обойтись с любым человеком, не способным дать отпор.

— Ничего, просто поговорили, — не поднимала она глаза, которые, более чем вероятно, на мокром месте.