— Возможно, — мужчина в окне напротив подходит ближе и закрывает жалюзи… И открывает их… и закрывает… — Но вряд ли чем-то смогу помочь. Клиентов было много, и сейчас не меньше…
— Вы уехали в Челябинск? Почему?
— Э-э-э… — он открывает жалюзи… и закрывает. — По семейным обстоятельствам. У меня жена инвалид, здесь нам легче.
— Жена? Вы разве женаты? У меня, видимо, устаревшие сведения…
— У нас гражданский брак.
— Имя вашей сожительницы? — я постарался придать побольше равнодушия и обиходности этой фразе.
— Она совершенно ни при чём! Не смейте трогать её! Она больна! — он повысил голос и нервно задышал.
— Мне нужно, чтобы вы вспомнили, где находились 29 апреля 2013 года.
— Никак не могу вам этого обещать. Это было полтора года назад!
— К вам подойдёт следователь из РОВД, произведёт допрос под протокол. Вы уж, пожалуйста, вспомните тот день, — я, признаться, понятия не имел, возможен ли допрос под протокол на дому, возможно ли, чтобы челябинский следователь помогал москвичам. Я блефовал и даже входил во вкус.
— Но специально ждать вашего следователя я не намерен, у меня работа.
— Не стоит беспокоиться, вас предупредят…
— Это всё?
— Подскажите, пожалуйста, место вашего рождения по паспорту.
— Я обязан?
— Нет, конечно, просто все сведения есть, а в месте рождения то ли Петропавловск, то ли Петрозаводск.
— Петрозаводск.
— Спасибо. Рассчитываем на ваше содействие.
— Как вас зовут? — вдруг как бы спохватившись спросил Тимофей. И я торжественно:
— Карасик Геннадий Юрьевич. До свидания.
Я выдохнул. Нажал «отбой». Воцарилась какая-то безответственная эйфория от моего вранья. Я с горящими глазами, Марек — с застывшими — вглядывались через темнеющий двор в окне напротив, на большерукого человека. Он сначала стоял на кухне. Открывал и закрывал створки жалюзи: полосы — дыры, глухо — гулко, есть человек — есть только его тень. Потом он побежал в большую комнату, где всё это время напряжённо вслушивалась в разговор Ева. Он пронёсся мимо неё, в спальню. Потом обратно. Он метался по квартире как лев в клетке. Потом вдруг увидел Еву, кинулся к ней, положил голову на её безжизненные колени и затрясся. Ева погладила его по затылку. Подняла голову и посмотрела прямо в окно — по-моему, она улыбнулась и кивнула головой. Неужели нам с Мареком?