12.13 — вернулся, вытащил коробку и стал туда складывать какие-то вещи.
12.34 — вынес Еву на диван. Что-то ей говорит. Она закрыла лицо руками.
12.40 — он пошёл на кухню, не видно, что делает. Ева подняла руки и машет перекрёстно, что-то говорит, наверное, громко, так как широко открывает рот. Что-то изображает. Видно плохо.
12.45 — он вернулся, она сидит, слушает и смотрит, как он ходит туда-сюда.
12.49 — ему позвонили, он пошёл с телефоном в кухню. Она опять машет, потом показывает, как будто крутит руль. Показывает что-то ещё.
12.50 — у меня зарядился фотоаппарат.
12.52 — он унёс её на кухню, снимать нечего.
13.18 — он перенёс её в комнату со шторами.
13.25 — он оделся и пошёл куда-то, но без сумки с инструментами.
14.15 — он вернулся с пакетом из магазина. Пакет поставил на диван.
14.20 — он выкладывает из шкафа на диван вещи.
Дано: коробки, руль, туда-сюда, женщина в соседнем подъезде расстроена, вещи из шкафа.
Вывод: уезжают».
Нифига себе хронометраж! Я взял бинокль и осторожно выглянул из-за шторы. В противоположном окне я увидел, как мужчина стоит около шкафа, в руках что-то держит. Потом он перешёл в спальню к Еве. Вынес оттуда большой мешок. Исчез на кухне.
Неслучайно Марек начал записывать его передвижения по минутам: фотоаппарат разрядился, а как ещё передать суету и даже панику? Сейчас я это видел, обычно Тимофей медлительный, уверенный, сильный, самодостаточный. Однако сегодня он дёргается, двигается быстро, порывисто. Божена права: мой вчерашний метод вспугнул Тимофея. Она вообще предположила, что «наш муж» что-то знает об истории Райнеров, поэтому растерялся и не послал меня подальше по телефону. Естественно, я высказался за менее фантастическое объяснение: он просто скрывается от полиции.
Божена вчера много чего говорила. И когда отпаивала меня и своего малахольного сына мерзкими лекарствами, и когда вновь провожала меня. Она сказала, что её очень удивляют наши с Мареком отношения и то, что он вдруг заинтересовался жизнью вне своей комнаты.