— В праздник Нептуна — этот самый Нептун должен к нам прийти и поздравить. — Заметил скучноватый Мишка. — Так всегда делают. Наряжают какого-нибудь мужика поздоровее в голопузое чучело с бородой из мочалки и прыгает он тут повсюду, трясёт задницей. Бабам нравится.
— Физрук, небось придёт. Медсестру нашу любимую соблазнять. У неё и так при одном виде от него слюни текут. Сейчас явится. — Уверял я, раздевшись до плавок.
— Ничего он не придёт! Он уже с утра, прямо на зарядке, перемигивался с Геной-Боевиком. Чай поди — сидит уже с ним в кочегарке, да пиво хлещет. Вчера Гена из города приехал с большой сумкой и хитрой рожей. Знаю я его! — Ворчал Пьер.
— Ну и ладно. Будем тогда загорать. Вон — Витас какой белый. Пусть позагорает. Да и правда — ты чего всё время бледный такой?
— Такой уж родился. Я не виноват.
— Так загорать надо!
— Это тебе надо, мне — не надо. В прошлом году три часа позагорал, а потом — кожу со спины весь день снимал. В итоге — как был белый, так и остался.
— Значит, ты — неправильный какой-то. Надо быть загорелым как я! — Мишка с гордостью продемонстрировал свой бронзовый загар.
— Вот и загорай тогда. Если тут опять тоска зелёная будет, я ухожу. Лучше как-нибудь в самоволку сгоняю. Вон — с тем же Витасом хотя-бы. А тут пусть очкастая торчит весь день. Кстати, где она сама-то? Возле бани, небось, как коза скочет. Температуру у себя мерит в одном месте. Пальцем. Ха-ха!.. — развеселился Пьер.
Однако, через час мы уже начали скучать. Играть в карты — надоело, болтать не о чем: все новости давно обсудили, очередь застопорилась. Купаться по пять минут никто, естественно — не хотел, болтались в воде минут по десять-пятнадцать, от того и очередь двигалась невероятно медленно. Находящиеся вокруг отдыхающие так же — не знали, чем заняться. Начали глазеть по сторонам. Из самого интересного — больше ничего не нашлось, как моя бледная кожа. Малознакомые и незнакомые посетители импровизированного пляжа решили выяснить причину моей особенности тела. Очень навязчиво и докучливо. Объяснив по-хорошему, двоим или троим, я начал раздражаться. В мою голову, хотя и одетую в кепку, приходили всякие нехорошие мысли, одна за другой:
«Какое их дело до моей кожи? Мешает она что ли им? Говорят с такой интонацией, будто в белом цвете есть что-то плохое. Почему мне нет никакого дела до того, что у кого-то кожа смуглая? Прямо — как в некоторых странах с апартеидом. Только там наоборот — белые европеоиды притесняют негров. Нехорошо. У них там — «Расовая теория». Считают белых выше и заносятся этим. У нас, почему-то — наоборот. Темнокожие притесняют белых. Тоже — расизм получается! Правда, согласно нелепой «Расовой теории», они явно являются неполноценными. Значит они «неполноценные расисты». Чем же тут гордиться? Очень странные люди. Тем не менее — все их шуточки-прибауточки уже явно начали доставать. В расистких странах существует сегрегация. Это когда белые и чёрные посещают разделённые места. Как у нас — мужские и женские раздевалки и туалеты. Зачем разделяют по полу? Ведь чисто формально — это же «половая сегрегация». Потому, что телесное естество вызывает нездоровый интерес и ажиотаж со стороны определённой группы лиц, относящихся к мужскому полу. Приходится со стыдом это констатировать. Поэтому — и сегрегация тут не только уместна, но и крайне необходима. Если перенести подобное явление на расовую нетерпимость, то получается — что «расовая сегрегация» имеет под собой некоторые вполне разумные обоснования. Лежал бы я сейчас и принимал солнечные ванны совершенно спокойно, среди себе подобных бледнолицых, не вызывая никакого нездорового ажиотажа. А так — надо сворачиваться и уходить. Нептуна всё равно не видно, да и очередь купаться дойдёт до нас ещё не скоро».