Сочинения

Так! - Время злое быстротечно,

Летит меж тем, как говорим;

Щипли ж веселие сердечно

С тех роз, на кои мы глядим;

Красуйся дня сего благими,

Пей чашу радости теперь;

Не льстись горами золотыми

И будущему дню не верь.

1798

Похвала сельской жизни

Блажен! кто, удалясь от дел,

Подобно смертным первородным,

Орет отеческий удел

Не откупным трудом, свободным,

На собственных своих волах.

Кого ужасный глас, от сна

На брань, трубы не возбуждает,

Морская не страшит волна,

В суд ябеда не призывает;

И господам не бьет челом,

Но садит он в саду своем

Кусты и овощи цветущи;

Иль диких древ, кривым ножом

Обрезав пни, и плод дающи

Черенья прививает к ним.

Иль зрит вдали ходящий скот,

Рычащий в вьющихся долинах;

Иль перечищенную льет

И прячет патоку в кувшинах,

Или стрижет своих овец.

Но осень как главу в полях.

Гордясь, с плодами возвышает, -

Как рад, что рвет их на ветвях,

Привитых им, - и посвящает

Дар богу, пурпура красней.

На бреге ли в траве густой,

Под дуб ли древний он ложится, -

В лесу гам птиц, с скалы крутой

Журча к нему ручей стремится,

И всё наводит сладкий сон.

Когда ж гремящий в тучах бог

Покроет землю всю снегами,

Зверей он ищет след и лог;

Там зайца гонит, травит псами,

Здесь ловит волка в тенета.

Иль тонкие в гумнах силки

На куропаток расставляет,

На рябчиков в кустах пружки, -

О, коль приятну получает

Награду за свои труды!

Но будет ли любовь при том

Со прелестьми ее забыта,

Когда прекрасная лицом

Хозяйка мила, домовита,

Печется о его детях?

Как ею, русских честных жен

По древнему обыкновенью,

Весь быт хозяйский снаряжен:

Дом тепл, чист, светл, и к возвращенью

С охоты мужа стол накрыт.

Бутылка доброго вина,

Впрок пива русского варена,

С гренками коновка полна,

Из коей клубом лезет пена,

И се уже обед готов.

Горшок горячих, добрых щей.

Копченый окорок под дымом;

Обсаженный семьей моей,

Средь коей сам я господином,

И тут-то вкусен мне обед!

А как жаркой еще баран

Младой, к Петрову дню блюденный,

Капусты сочный кочан,

Пирог, груздями начиненный,

И несколько молочных блюд, -

Тогда-то устрицы, го-гу,

Всех мушелей заморских грузы,

Лягушки, фрикасе, рагу,

Чем окормляют нас французы,

И уж ничто не вкусно мне.

Меж тем приятно из окна

Зреть карду с тучными волами;

Кобыл, коров, овец полна,

Двор резвыми кишит рабами -

Как весел таковый обед!

Так откупщик вчерась судил,

Сбираясь быть поселянином, -

Но правежом долги лишь сбрил,

Остался паки мещанином,

А ныне деньги отдал в рост.

1798

Похвала за правосудие

Кто сей из смертных дерзновенной,

За правый суд что возжелал

Венца от истины священной

И лиры моея похвал?

Кто сей, стяжал который право

Людей сердечны сгибы знать:

Что свято в них и что лукаво

Во внутренности душ читать?

Кто думает на лицы сильных

Не зреть, и на мольбы друзей?

От красоты очес умильных

Щититься должности броней?

Кто блеском не прельстился злата,

В груди сияющей звездой?

Кому взгляд царский, их палата

Магнитной не были стрелой?

Кто забывал врагов обиды,

От мести отвращал свой взор,

Противны, благосклонны виды

Кому не вкрались в приговор?

Кто хладно зрел на пир, забаву,

Под сенью роскоши не млел,

Заслуживать мирскую славу

И презирать ее умел;

Здоровья не щадя, сквозь ночи

Просиживал за грудой книг;

Отер невинных слезны очи

И путь пресек ко злобе злых?

Кто, слабость смертных ощущая,

Соблюл законов строгий долг,

Себя во ближнем осуждая,

Был вкупе человек и бог?

Не он ли есть зерцало чести?

Не он ли образец судей?

Премудр, и глух ко гласу лести,

Не просит похвалы ничьей. -

Так, князь! держись и ты сих правил

И верь, что похвала мечта:

Счастлив, коль отличает Павел

И совесть у тебя чиста!

1798

На победы в Италии

Ударь во сребряный, священный,

Далекозвонкий, валка, щит!

Да гром твой, эхом повторенный,

В жилище бардов восшумит.

Встают. - Сто арф звучат струнами,

Пред ними сто дубов горят,

От чаши круговой зарями

Седые чела в тьме блестят.

Но кто там белых волн туманом

Покрыт по персям, по плечам,

В стальном доспехе светит рдяном,

Подобно синя моря льдам?

Кто, на копье склонясь главою,

Событье слушает времен?

Не тот ли, древле что войною

Потряс парижских твердость стен?

Так; он пленяется певцами,

Поющими его дела,

Смотря, как блещет битв лучами

Сквозь тьму времен его хвала.

Так, он! - Се Рюрик торжествует

В Валкале звук своих побед

И перстом долу показует

На росса, что по нем идет.

“Се мой, - гласит он, - воевода!

Воспитанный в огнях, во льдах,

Вождь бурь полночного народа,

Девятый вал в морских волнах,

Звезда, прешедша мира тропы,

Которой след огия черты,

Меч Павлов, щит царей Европы,

Князь славы!” - Се, Суворов, ты!

Се ты, веков явленье чуда!

Сбылось пророчество, сбылось!

Луч, воссиявший из-под спуда,

Герой мой, вновь свой лавр вознёс!

Уже вступил он в славны следы,

Что древний витязь проложил;

Уж водит за собой победы

И лики сладкогласных лир.

1799

Жуковскому и Родзянке,

приславшим с большими похвалами автору

перевод его оды “Бог”

на французском языке

Не мне, друзья! идите вслед;

Ищите лучшего примеру. -

Пиндару русскому, Гомеру

Последуйте, - вот мой совет.

1799

На переход Альпийских гор

Сквозь тучи вкруг лежащи, черны,

Твой горний кроющи полет,

Носящи страх нам, скорби зельны,

Ты грянул наконец! - И свет,

От молнии твоей горящий,

Сердца Альпийских гор потрясший,