Сочинения

Название «Перистефанон» (Peristephanon liber) означает «[Гимны] о венцах»[31]. В государстве, выработавшем такое количество почетных эмблем для воина, — corona castrensis, cívica, navalis, obsidionalis, muralis — где венки получали полководцы-триумфаторы и атлеты, побеждающие на Олимпиадах, и где венец стал метонимией победы, складывающийся образ христианского мученика, «воина Христова», «атлета Божьего», получил увязенье, которое св. Киприан Карфагенский (Epist. 58; 60) назвал венцом веры, corona fidei[32].

Первыми стихотворными произведениями о мучениках, которые нам известны, были эпиграммы папы Дамаса[33], есть несколько гимнов, приписываемых Амвросию Медиоланскому; но Пруденций первым сделал рассказы о мучениках темой пространных лирических произведений.

Perist. — самое объемное сочинение Пруденция (3762 стиха, больше трети пруденциевского корпуса) — содержит 14 стихотворений[34], объем которых простирается от 18 строк элегического дистиха (Perist. VIII) до 1140 ямбических триметров (Perist. X). Если не считать эту последнюю, принадлежность которой к циклу небесспорна, то самые объемные поэмы, Perist. II и V, образуют пару — обе написаны ямбическим диметром, посвящены мученикам-диаконам (Лаврентию и Винценцию) и имеют практически равный объем (584 и 576 строк), от которого далеко отстают все прочие гимны. В Perist. преобладают Испания и Рим. Испанские мученики — Эметерий и Хелидоний из Калагурры (I), Евлалия Меридская (III), 18 мучеников цезаравгустанских (IV), Винценций (V), Фруктуоз, епископ Тарракона (VI); римские: Лаврентий (II), Ипполит (XI), Петр и Павел (XII), Агнесса (XIV). Кроме этого, есть один италийский святой, Кассиан из Корнелиева Форума (IX), и по одному мученику из остальной Европы и Африки: Квирин, епископ Сисцийский (VII), и Киприан Карфагенский (XIII). В выборе темы, в форме и в особенности в метре, Пруденций стремится к разнообразию[35]; лишь дважды использован элегик (VIII, XI) и ямбический диметр (II, V), прочие метры не повторяются.

«Апотеосис» и «Гамартигения», сочиненные около 400 г., — дидактические поэмы; как таковые они продолжают римскую традицию, в которой мы находим имена Лукреция, Вергилия («Георгики»), Овидия («Наука любви», «Лекарства от любви», «Притирания для лица») и которая в IV веке была продолжена, например, Авиеновым переводом «Явлений» Арата. «Апотеосис» («Apotheosis», букв. «Обожествление», обычно понимается как «О природе Бога») излагает тринитарную догматику, «Гамартигения» («Hamartigenia»), сообразно своему названию, трактует о происхождении греха.

Намереваясь защищать ортодоксию и бороться с ересями (в Praef. 39 содержание Apoth. и Ham. суммировано так: pugnet contra hereses, catholicam discutiat fidem «пусть сражается против ересей, излагает кафолическую веру»), Пруденций, однако, не упоминает ни одной современной ему ереси — более того, он ухитряется не упомянуть главного оппонента никейской догмы, еретика по преимуществу, Ария[36], и хранит молчание о своем земляке Присциллиане, чье учение («испанская ересь», как говорит блаж. Иероним) в конце IV в. было весьма влиятельно, не ослабев после казни самого Присциллиана в 385 г. в Трире. Эти умолчания объясняют по-разному (осторожностью, с какой он избегает открытых атак на сильного противника; представлением об изоморфности всех ересей, вследствие которой можно осуждать исходную, не упоминая позднейших); эстетическая трактовка этого вопроса сформулирована, например, М. Лаваренном: «Пруденций не рассматривал себя как наставника, призванного внести в горячие стычки авторитет своей богословской просвещенности, но как поэта, чья миссия — привлечь образованную публику художественным изложением догматических дискуссий. Он предпочитал следовать за авторитетным проводником (в данном случае, возможно, за Тертуллианом) и посвящать свои усилия тому, чтобы облечь поэтическими украшениями аргументацию, не принадлежащую ему лично» (Prudence II, VIII). Из еретиков поименно названы лишь Савеллий (Apoth. 178), манихеи (Apoth. 956, 974) и Маркион (Ham. 56, 124, 128, 502)[37]. Следуя принципу variatio[38], Пруденций перемежает полемическую часть живописными отступлениями: среди них находятся как картины библейского рода — отроки вавилонские в пещи огненной (Apoth. 132–146), хождение Христа по водам (Apoth. 650–669), воскрешение Лазаря (Apoth. 752–766); бегство Лота из Содома (Ham. 723–726) — так и навеянные иными впечатлениями: жертвоприношения Юлиана Отступника (Apoth. 449–502) или знаменитый «бог Маркиона» (Ham. 129–138), посредствующее звено между клавдиановским Плутоном и новоевропейскими изображениями Сатаны: