Сочинения

Для того, кто чист и не тронут жизнью,
Ни к чему, мой Фуск, мавританский дротик,
Ни к чему колчан, отягченный грузом
Стрел ядовитых,

Держит ли он путь по кипящим Сиртам,

Или на Кавказ негостеприимный,
В сказочный ли край, где о берег плещут
Воды Гидаспа[48].

И меня, когда по лесам сабинским,

10 Лалагу мою воспевая громко,
Я брожу один, невооруженный,
Волк обегает,

Лютый зверь, каких не питают гордой

Давнии[49] леса под широкой сенью,
Ни косматых львов родина сухая —
Край нумидийский.

Брось меня туда, где дыханье лета

Не живит лесов и полей увялых,
В те края, куда нагоняет злые
20 Тучи Юпитер,

Брось туда, где Солнце пылает ближе,

Убивая жизнь, — все равно я буду
Лалагу любить, что лепечет сладко,
Сладко смеется.

23 К Хлое [50]

Ты бежишь от меня, Хлоя, как юная
Лань, которая мать ищет в горах крутых
И напрасно страшится
Леса легкого лепета.

Куст ли зашелестит ветра дыханием,

Шелохнет ли слегка быстрый бег ящериц
Веточку ежевики, —
Вся она уже в трепете.

Ведь не тигр я, не лев, Ливии страшный сын,

10 Чтоб тебя растерзать, хищно набросившись.
Брось за матерью бегать:
Зреешь ты для супружества!

24 К Вергилию, на смерть Квинтилия Вара [51]

Сколько слез ни прольешь, все будет мало их —
Так утрата горька! Плачу надгробному,
Муза, нас научи: дар благозвучия
От отца получила ты.

Наш Квинтилий, увы! спит непробудным сном.

Канут в бездну века, прежде чем Праведность,
Честь и Верность найдут мужа, усопшему
В добродетелях равного.

Много честных сердец ранила смерть его;

10 Но, Вергилий, твое ранено всех больней.
Тщетно молишь богов друга вернуть тебе,
Им любовно врученного.

Пусть рокочет твоя лира нежнее той,

Чьим напевам внимал бор зачарованный, —
Не наполнится вновь кровью живительной
Тень, что страшным жезлом своим

Бог Меркурий, глухой к просьбам и жалобам,

В мрачный круг оттеснил немощных призраков.
Тяжко! Но, не ропща, легче мы вынесем
20 То, чего изменить нельзя.

25 К Лидии [52]

Реже все трясут запертые двери,
Вперебой стуча, юноши лихие,
Не хотят твой сон прерывать, и любит
Дверца порог свой, —

Легкие в былом чьи скрипели часто

Петли. Слышишь ты уж все реже, реже:
«Ты, пока всю ночь по тебе страдаю,
Лидия, спишь ли?»

Дерзких шатунов в свой черед, старуха

10 Бедная, в глухом тупике оплачешь,
Фракийский когда голосит под новолунием ветер.

Ярая любовь пусть тебе и жажда

Та, что кобылиц распаляет часто,
Раненую жжет неотступно печень, —
Пусть ты и плачешь.

Пылкая, плющом молодежь зеленым

Тешится всегда, как и темным миртом,
Мертвые листы предавая Эвру,
20 Осени другу.

26 К Музам. Об Элии Ламии [53]